Культура лечит: творчество навстречу Богу
02.04.2018
2821 просмотр
Антон Кореневский


И взял Господь Бог человека, и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его.

(Книга Бытия 2:15)


Когда-то очень давно, ещё в университете, услышал я такую фразу: «Культура ― понятие неоценочное». Суть её, в контексте мысли преподавателя, состояла в том, что культура ― это необязательно что-то эстетически и интеллектуально богатое, но шире ― всякая совокупность представлений о мире и его ценностях определённой группы людей (ну есть ведь «криминальная культура», «панк-культура» и прочие ненормативные виды «культур», часто отрицающие эстетику и созидание как таковые). Юношеский максимализм тогда брал своё, и эту фразу я довольно долго нёс как знамя, вряд ли всерьёз задумываясь о её смысле.

Теперь, спустя лет эдак пятнадцать, на это могу разве что кивнуть и признать за капустой право называться культурой. К слову, один мой знакомый из Южной Африки так возражал на мои интеллектуальные занудства: «Man, my only culture is agriculture». И это, как и всякая шутка, далеко не просто шутка. Что если не изобретать новый велосипед, а посмотреть на этимологию и классическое определение самого этого слова ― «культура»? Посмотреть и подумать.

Как сообщает нам философская энциклопедия, слово «культура» происходит от латинского cultura (дословное значение ― возделывание, воспитание, почитание), и она «есть универсум искусственных объектов (идеальных и материальных предметов; объективированных действий и отношений), созданный человечеством в процессе освоения природы и...». Дальше энциклопедия обрушивает множество красивых и длинных научных слов, нам сейчас не обязательных. Определений культуры существует, наверное, немногим меньше, чем самих её проявлений; людям вообще свойственно давать всему определения.

Но практически во всех более или менее внятных формулировках и описаниях культуры всегда присутствует один элемент ― «преобразование». Как раз об этом я и хочу сказать пару слов.

Культура ― это новая природа, это продолжение творения. В райском саду Бог даёт Адаму ответственное и благородное поручение (после этого скажите мне, что мы перед Ним лишь «твари дрожащие» и безмолвные рабы) ― дать имена окружающим предметам:

«Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей» (Книга Бытия 2:19).

Чтобы, как назовёт, так и было имя ей! С этого начинается со-работничество человека и Бога. Но, увы, дальше человеку захотелось быстрого продвижения по эволюционной (духовной/психологической/интеллектуальной ― нужное подчеркнуть) лестнице, и партнёрство нарушилось, союз Бога и человека дал трещину.

И вот человек оказывается в Истории. И эту Историю писать предстоит именно ему, самому, через мучения, труд и ошибки. И долгие века (сколько ― нам ли знать) человек будет звать Господа, просить совета, иногда слышать Его, но до времени Воплощения Слова в Сыне Человеческом Иисусе из Назарета не будет он более общаться с Богом как раньше ― напрямую, лицом к лицу, близко.

И вот в этой драматической, если не трагической, обстановке, в этом одиночестве человек продолжает творить. Потому что это то единственное, что он сохранил из своей райской юности. Он продолжает созидать мир, возделывая его, придавая новые формы, ища красоту и её воспевая. Бог видит это, Он радуется этой тонкой нити, связывающей Его и творение: кто как не Он знает, что такое красота, что такое хорошо (Быт. 1:4–31). Но и по пришествии Христа в мир человек продолжит творить ― только теперь не в тревоге и боли одиночества, а в радости и благодарности за вновь открытый путь в Царствие.

В Книге Притчей мы встречаемся с Премудростью Божией, она явлена в невероятной красоты поэзии, в ней нам открывается Сам Христос. Пожалуй, один из самых ярких фрагментов Книги Притчей в невероятной динамике и драматической красоте являет, что есть подлинная творческая сила:

«Я родилась прежде, нежели водружены были горы, прежде холмов, когда еще Он не сотворил ни земли, ни полей, ни начальных пылинок вселенной. Когда Он уготовлял небеса, я была там. Когда Он проводил круговую черту по лицу бездны, когда утверждал вверху облака, когда укреплял источники бездны, когда давал морю устав, чтобы воды не переступали пределов его, когда полагал основания земли: тогда я была при Нем художницею, и была радостью всякий день, веселясь пред лицем Его во все время…» (Притч. 8:25–30).

Но вот что важно: Премудрость Божия (а значит, единственно подлинная и для нас) ― это не просто ум, не только разум и даже не мудрость (она, как мы помним, бывает «житейской», бывает во вред). Это прежде всего путь добродетели, путь к Богу через духовное (а значит, непременно и нравственное) преображение жизни. Это путь к райскому единству человека и Бога, человека с другим человеком.

И вот если мы так посмотрим на культуру, то увидим в ней возделывание того самого сада, нашего мира, данного Богом, доверенного нам для его дальнейшего созидания и украшения. И мир ― это в первую очередь другие люди, но также и окружающая нас природа: звери, рыбы, птицы небесные, травы, деревья, цветы.

Музыка, литература, живопись, архитектура ― если они напоминают нам о «мире горнем», о «едином на потребу», если они дают человеку возможность увидеть в мире, в других людях, в самом себе отблеск божественного, вечного, настоящего ― тогда это и есть культура. А если нет ― то какой в них вообще смысл? Так, «небо коптить»?

P.S. И всё-таки: капуста – это культура?

Сама по себе ― конечно, нет. А вот выращенная на аккуратной, ухоженной грядке, а затем вкусно и красиво приготовленная в пищу, для нас самих, для наших ближних, ― думаю, да.

Ну, может быть, не такая «высокая», как сюита или поэма, ― но что для вечности наши масштабы?