Догмат о Троице и догмат о Христе: основы веры и практическая жизнь

Юрий Беспечанский

Сегодня мы поговорим о самых-самых основах христианской веры. Что может быть важнее в христианстве, чем Христос и Троица? Однако даже среди моих знакомых христиан разных конфессий я встречал немало образцов древних ересей. Возможно, это потому, что само слово «догмат» имеет в русском языке оттенок «догма», то есть – нечто такое, что следует принимать на веру без доказательств, исследований и рассуждений: что выше нашего ума.

Почти все современные христианские диалоги касаются либо «теологуменов» (учений, принятых в церковных конфессиях, но не общеобязательных), либо частных мнений отдельных богословов. Сюда относятся споры об иконах и о святых, о формах молитвы или об отношениях церкви и государства. Поэтому, как ни странно, иногда мне интереснее диалоги с атеистами, гностиками: они задают глубокие и серьезные вопросы о самых основаниях веры. Христиане часто интересуются частностями или «вторыми вопросами», думая, что первые основания веры они хорошо изучили в библейской школе или на курсах катехизации.

Я же полагаю, что важнее и полезнее для практической христианской жизни вести диалог именно о догматах – о главном в вере: Христос – кто Ты? Бог – кто Ты? Догматы нуждаются в нашем понимании и осмыслении: иначе они не будут действовать в практической жизни. Вера, как детское доверие Богу, не должна лишать нас самого полезного детского качества: вопросов к Богу – «Папа, а почему так?». Среди толп народа следующих за Христом, Его учениками становились именно те, кто спрашивал: «Господи, а что значит эта притча?»

Что касается «тайны». Я абсолютно согласен, что самого главного в жизни словами до конца не выскажешь, зорко одно лишь сердце (перефразируя Сент-Экзюпери). В самом основании жизни лежат тайны. Но при этом эти тайны вполне жизненны, конкретны и практичны. Например, тайна любви или тайна смерти. Мы не знаем до конца, что такое любовь и что такое смерть. Однако все мы любим и все мы умираем. И все мы, если хоть немного мыслим, иногда размышляем о любви и смерти – это очень практичные и жизненные вопросы.

Этой статьей я всего лишь хочу вернуть догматам о Троице и о Христе их жизненность и практичность. Не претендуя на истину в последней инстанции, хочу показать, как могут правильно или неправильно работать в христианской жизни наши представления о Христе и Троице.

Начнем с первого примера. Я как-то спрашивал многих довольно умных христиан: «Где СЕЙЧАС Христос?» Отвечали: на небе, рядом с Отцом. «А кто Он СЕЙЧАС: Бог или человек?» Большинство отвечало: Бог. «Но не человек?» Тогда говорили: Он был человеком (богочеловеком) в земной жизни; потом умер, потом воскрес, потом вознесся обратно к Отцу, и теперь Он – тот, кем был раньше в Троице: Бог-Сын. «То есть Он уже не человек?» Нет, просто Бог… В принципе, такое мнение – это ни что иное, как монофизитская ересь. Но какая разница? Что это может дать в практике жизни?

Другой пример: немало знакомых христиан полагают, что Отец, Сын и Дух Святой – это просто разные имена Бога или разные Его проявления либо функции. Например, Отец подобен солнцу, Сын – свету солнца, Дух Святой – теплу от солнца. Ересь модализма или «единственничества». Но какая разница? Мы же в молитве обращаемся к Богу, а не отдельно к Отцу, Сыну и Духу?

И третий пример. Однажды я слышал, как христианин проводил библейское изучение в церкви и говорил примерно так: кто для нас Христос? Господь, то есть Господин. Значит, мы должны служить Ему и подчиняться Ему. Ведь Он и Сам во всем подчинялся Отцу. Разве не так?.. Очень похоже на ересь субординационизма.

Итак, древние ереси постоянно возобновляются – как схожие схемы полуправды, весьма похожей на правду.

Начнем с Троицы. Почему так важен этот догмат? Он объясняет такие ключевые составляющие христианской жизни, как любовь, семья и Церковь. «Бог есть любовь», – говорит нам Писание. В самом дословном смысле. Есть три РАЗНЫХ божественных Личности, соединенных между собой любовью. «Любовь – это свойство личности делать другую личность центром своей жизни, более важным, чем я сам», – говорит нам русская религиозная философия. Любить, по-настоящему, можно только ДРУГУЮ личность. Странно и противоестественно любить самого себя, быть влюбленным в себя, впадать в экстаз от самого себя… Даже когда Пушкин воскликнул: ай да Пушкин! ай да сукин сын! – он был в восторге не от своего африканского характера, а от божественного дара, который был ему вручен: от Бога в самом себе… Когда говорят: а как же заповедь «люби ближнего, как самого себя»? Надо же сначала полюбить себя и принять себя – это либо иное значение слова «любовь», либо психологический трюк: я подлинно люблю и ценю себя, когда меня либо возлюбил Бог, либо полюбил любимый человек.

Христианскую религию, если говорить совсем строго, нельзя назвать МОНОтеистической. Христианский Бог не ОДИН, а ЕДИН, триедин. И это единство столь велико, что на практике три Личности выступают как один (единый) Бог. Но – они соединены не столько иерархией и подчинением, сколько любовью. Сын ничего не делает без Отца не потому, что Сам по Себе бессилен, а потому что очень любит Отца. Поэтому можно молиться Богу, и тогда мы молимся и Отцу, и Сыну, и Святому Духу.

В этом смысле легко ответить на вопрос: можно ли быть христианином, соблюдать заповеди, верить, читать Библию, но не быть в Церкви? Можно, но тогда ты будешь не совсем христианином. Потому что Троица – это уже Церковь! Христианский Бог – это уже коллектив! Поэтому присоединение к Церкви в общении, изучении Писания и Предания, причастии, молитве – это ни много ни мало присоединение к Троице!

Христианский Бог не один и не одинок, Он – коллектив; но коллектив личностей. В рабочих коллективах важны иерархия и общее дело. Но в коллективах Троицы, семьи и Церкви важна каждая личность целиком, во всех ее личностных, божественных проявлениях: важна вся гамма отношений и полная искренность и открытость в отношениях.

В Царстве Небесном, в отличие от земного, нет телесных границ: там всё прозрачно и взаимопроникаемо. Есть границы личности, границы «Я», которое не стирается. Но это Царство – это царство открытых сердец нараспашку. Именно поэтому туда «не войдет ничто нечистое», и именно поэтому создан ад. При открытых границах и открытых сердцах нужно избежать возможности манипуляции и поглощения одних личностей другими, которые настроены не отдавать, а получать. Ад – царство замкнутых и закрытых сердец без любви…

Теперь – несколько слов о догмате о Христе. Протестантизм (и католицизм иногда) часто делает ударение на «юридической» стороне жертвы Христа, продолжая средневековое учение Ансельма Кентерберийского: 1) Бог есть абсолютное совершенство; 2) преступление против абсолютного совершенства есть абсолютное преступление; 3) абсолютное преступление требует абсолютного возмещения; 4) абсолютную сатисфакцию Богу-Отцу никто из грешных людей дать не может; 5) следовательно, необходима совершенная жертва Богу богочеловека Иисуса Христа… Мы спасаемся через жертву Христа и искупительную силу этой жертвы.

Православие (и тоже иногда католицизм) ставит во главу угла «исцеляющую силу» жертвы Христа. Поэтому Причастие здесь стоит в центре литургии и так важно. Участвуя в Евхаристии, мы вкушаем Тело и Кровь Христа, исцеляющие нас от грехов и болезней.

Вернемся к вопросу: кто сейчас Христос – Бог или человек? Почему так важно, что Христос – и СЕЙЧАС, на небесах, и Бог, и Человек? В Ветхом Завете сказано: «Бог не человек, чтоб Ему лгать, и не сын человеческий, чтоб Ему ИЗМЕНЯТЬСЯ. Он ли скажет и не сделает? будет говорить и не исполнит?» (Числ. 23:19). Тем не менее в Новом Завете Бог ИЗМЕНИЛСЯ… Поскольку Христос навсегда стал Человеком, оставаясь Богом, то в Троицу навсегда введена человеческая природа.

Для чего и зачем? Греческое слово Нового Завета, говорящее о примирении человека с Богом, звучит как «каталлассо» – дословно: «стать как другой». Бог не просто отдал Сына на крест; Он, из любви к человеку, пошел даже на то, чтобы НАВСЕГДА СТАТЬ ЧЕЛОВЕКОМ, оставаясь Богом: вечный брачный союз.

Новый Завет одна божественная Личность (Бог-Отец) заключила с другой божественной Личностью (Иисусом Христом, Богом и Человеком). Теперь задача христианина – через веру, действующую любовью, личное общение с Богом во Христе, Церковь – присоединиться к Новому Завету через Христа. «Бог стал Человеком, чтобы человек стал богом», – как писал Афанасий Александрийский. Здесь «богом» – в самом прямом смысле: частью расширяющейся божественной Троицы, личностью в Царстве Божием.

«Уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2:20) – ровно об этом пишет апостол Павел. Имеет ли в виду Павел, что он юридически искуплен от греха, как учат протестанты? Имеет ли в виду Павел, что он каждый день по нескольку раз принимает Причастие, и потому в нем живет Христос, как думают православные? Оба эти мнения имеют смысл, но их недостаточно.

Вспомним определение из русской философии: «Любовь – это свойство личности делать другую личность центром своей жизни, более важным, чем я сам». Можно получить «сертификат» о том, что ты веришь во Христа и присоединился к Церкви. Можно получить документ о том, что принимаешь Причастие в таком-то храме. Но в том, что ты действительно любишь Бога, могут быть уверены лишь двое – ты сам и Сам Бог. Разве что твои дела не противоречат твоей вере: невозможно любить Бога и не любить людей, созданных по Его подобию.


Источник