Постимся постом непонятным
22.02.2018
4352 просмотра
Валентина Калачёва

«В первый понедельник после Прощеного воскресенья люди, близкие к церкви, не едят вообще ничего. Только воду пьют. Я не так близок к церкви. Ограничился сегодня на обед завалявшимся в редакции мандарином (сэкономил кучу времени и кучку денег), на ужин салатом из помидоров и огурцов без масла (на томатном соке). Ну и хлеба черного поел немного. Не страдаю пока. Хотя как назло сегодня вокруг все угощать пытались вкусняшками. “Ты что, из этих, что ли?” — сказал мне, небрежно крестясь, наш водитель, когда я отказался от предложенного им и испеченного к его юбилею пирога. Такое у многих отношение к посту. (…)

Нашел в кармане “Чоко-пай”... Долго плакал, но не съел.

Шел второй день нашей телестройки. Примерно так сказали бы в “Доме-2”. Но у нас не “Дом-2”, у нас Великий пост. Сегодня я завершил с сыроедением и сварил с утра овсяную кашу. На воде. К слову, довольно вкусную. Давно хотел начать есть утром кашу вместо творожных сырков — и вот она, прекрасная возможность сделать это. Спасибо тебе, пост!

Почему-то второй день подряд жутко болит голова. Видимо, от недостатка сосисок. А вот интересно: таблетки от головы — это постная пища? Ни мяса, ни молока, ни яиц в них нет — значит, постная. Я одну выпил».

Весной 2016 года по Рождестве Христовом я регулярно читала эти строчки на сайте «Петрозаводск говорит». Двое петрозаводчан Евгений и Наталья, не совсем близких к Церкви людей, решили очень серьёзно соблюдать Великий пост. Я наблюдала за их продовольственными мытарствами и диву давалась, как взрослые образованные люди изводили себя почем зря из-за каких-то своеобразных представлений о посте. И если Наталья как женщина еще могла украсить свою тарелку, то подвиги, которые предпринимал Евгений, классифицировались как экстремальная диета с «православным» уклоном.

Не выдержав картины затяжного прилюдного самоубийства, я написала Евгению длинное «инструктивное» письмо, где, в частности, восклицала: «Вы хотите, 36 лет прожив светским человеком, в одночасье превратиться в древнего монаха, т. к. именно по монастырскому Уставу Вы сейчас “соблюдаете пост”. Сайт епархии читать и понимать невоцерковленному человеку трудно, и это напоминает чтение инструкции к лекарственному средству: написано для медиков, но читают все и даже назначения себе делают. Можно провести такую аналогию с Вашим экспериментом: ребенок, поступивший в ДЮСШ, начинает совершать трюки спортсменов из олимпийской сборной. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что он покалечится. Во имя чего Ваши жертвы? Пожалейте тех, кто рядом с Вами и любит Вас. Тем более что поста-то Вы как раз не соблюдаете и не будете соблюдать, даже сев на чашку воды в день. Тут надо мотив как минимум поменять».

Евгений заверил меня, что с ним всё в порядке было, есть и будет. И в конце концов пост он завершил, слава Богу, без особых потерь. А у меня в голове засела мысль — понять, что сподвигло человека вне Церкви погрузиться в Великий пост. Тяга к экстремальному времяпрепровождению? Желание узнать традицию «на вкус»? Зов предков?

Бог удовлетворил мой безмолвный запрос в небо. Мне удалось поговорить с журналистом Евгением Белянчиковым, который пролил свет на великопостный проект, в котором он участвовал.

Если честно, я ожидала обычного ёрничания и общих фраз от человека, которому наша Церковь неинтересна, но услышала вполне искренние слова. А когда перечитала его интервью, то поняла, что значит фраза «Бог и намерения целует». В этой странной истории явственно проступает Любовь Божия к созданию Своему — те плоды поста, которые получил Евгений, радостно удивляют. Но обо всём по порядку.

— Как возник проект «Дневник петрозаводчан, решившихся на Великий пост» на сайте «Петрозаводск говорит»? Чья это была идея?

— Это был исключительно проект редакции. Ведущий рубрики «Интересно» спросил, не хотел бы я попробовать поститься, и я подумал: почему бы нет? Я крещён, но не воцерковлён, поэтому всех тонкостей Великого поста не знал. Но мне захотелось изменить что-то в себе, мозги перевернуть. Т. е. сразу же стало понятно, что еда здесь — это вопрос второй. Главное — добиться перестройки души. На тот момент мне как-то всё поднадоело, а тут такой шанс — бросить вызов самому себе. Была и утилитарная цель — привлечь внимание людей к посту.

— Откуда у Вас была информация, как поститься?

— В «Яндексе» набрал «как соблюдать пост» и почитал. И епархиальный сайт, конечно, помог. Там было много разной информации о Великом посте, из которой, кстати, я заключил, что еда в пост — это не самое главное.

— Изменилось ли что-нибудь в Ваших представлениях о посте после эксперимента?

— Да. Я для себя определил, что пост полезен для моего тела и не полезен для души. Я всё время пытался понять: ну почему в четверг рыбу можно, а в среду нет, вино можно только по воскресеньям и т. д.? Какое это имеет отношение к изменению себя? Но я сбросил 7 кг, и это хорошо. А так… Мне кажется, что пост — это некое лицемерие и механизм управления массами. Потому что человек, готовый морально меняться, будет это делать без чьей-либо указки, а для всех остальных нужно такое ограничение: «Не можешь сам? Что ж, делай, как мы тебя научили!» Мне очень важно было ощутить, что человек может добиваться перестройки души. Я это понял. И кроме того, человек должен сам себя делать. Ты лезешь вверх, а тебе с неба верёвочку опускает Бог, так это назовём. Ты можешь воспользоваться ею и лезть дальше или не лезть, остаться на прежнем уровне. А можешь полезть и сорваться, потом подняться и решать, лезть ли опять. Но принципиально осознать, что без усилий человека ничего не бывает. Православие — жесткая религия для недоразвитого общества, потому что считается, допустим, чем сильнее наказания в обществе (смертная казнь, большие сроки за пустяковые проступки), тем менее развито общество. Нам, видимо, нужны серьёзные ограничения, иначе мы не можем. Ну и наивным людям это помогает — им так легче жить, когда есть на кого переложить ответственность, когда решают за тебя.

— Как люди реагировали на Ваш дневник? Трафик рос?

— Это нетрафиковая тема. Каждую новую запись в моем дневнике читало не более тысячи человек. Для хорошего материала эти цифры составляют в среднем 3–4 тысячи. Некоторые комментировали: «Ой, это вы всё для пиара делаете!» Да, в том числе и для этого. Цель СМИ — чтобы материалы читались.

— Что было для Вас самым трудным в этом эксперименте?

— Хороший вопрос. Точно не еда. Поначалу я боялся, смогу ли в таком режиме жить, но через две недели втянулся. Повторюсь: трудно было понять, для чего это всё. Потом, когда всё закончилось, я решил, что больше так поститься не буду, но пост мне помог в дальнейшем участвовать в проекте нашего сайта, когда нужно было выработать у себя привычку за 21 день. Я формировал привычку есть то, что я понимаю. Например, я понимаю, зачем морковь съедаю или яблоко, а вот зачем мне гамбургер в 23:00 — нет. Пост был хорошим заделом для этого проекта. И еще пост помог перестроить себя в том смысле, что я ни с кем в эти 40 дней старался не ругаться. Правда! Я подумал: лучше на подушке сорвись — её побей, а не на человеке. И можно не сквернословить…

— Возник ли у Вас интерес к православию после испытания на себе тягот поста?

— Интереса не возникло… Он у меня был лет в 16–17, когда я крестился, а потом стал потихоньку пропадать и окончательно пропал в 2012 году. Так что я сейчас колеблюсь между православием и атеизмом.

— А что случилось в 2012 году?

— Выборы президента. Когда Церковь показала, что она отнюдь не безгрешна, и выступила в роли агитатора за Путина. Тогда во мне окончательно укрепилась мысль, что православие и Русская Православная Церковь — это разные вещи. Когда я увидел ролик отца Константина Савандера типа «Путина — в цари!», он меня очень разочаровал. Так что теперь я к православию, мягко скажем, настороженно отношусь. Мне неприятна закрытость церковных иерархов. Допустим, я пытался взять интервью у нашего владыки, вопросы предварительно отослал, потому что людям интересно из первых уст услышать позицию Церкви по тем или иным, в том числе острым, проблемам. И что? Тишина. Туда не пробиться. Я понимаю, что все эта информация о сигаретах, квартирах, часах, яхтах наполовину может быть ложью, но ведь как минимум на половину-то она правда! Я лично общался со священниками, которые постов не соблюдают вообще. Лицемеров много, а вы им руки целуете. Они у меня со Христом не ассоциируются. Когда я ездил в Ляскеля, то удивлялся, что на улицах темно, при том что там построена одна из лучших в стране Ляскельская ГЭС. Почему? «А всё электричество на Валаам идёт!» — ответили мне. Разве это нормально? Вот раньше, наверное, как-то иначе было, потому что, когда я посещаю древние святыни — Муромский монастырь, Яшезерский монастырь, Успенскую церковь в Кондопоге, Ильинский погост в Водлозере, — то испытываю восторг. В Муромском монастыре люди живут по старинке, как-то естественно. И вот этого Церкви не хватает.

***
Я понимаю, что можно напуститься на Евгения с критикой на каждую вторую фразу, указать на недопонимание каких-то вещей и прочее, но главное, мне думается, не в этом. Заметьте, человек, который не ходит в храмы, не погружается в Евангелие и святоотеческую литературу, приходит к тому, что «я ни с кем не ругался. Правда! Я подумал: лучше на подушке сорвись — её побей, а не на человеке». Дай-то Бог нам, оправославленным до костного мозга, прийти к тому же. Если уж Евгений смог, то нам Сам Бог велел, продемонстрировав на его примере, что ЭТО ВОЗМОЖНО ВСЕМ. Относиться к ближнему как к самому себе, беречь его, быть к нему внимательным. Как высказался архимандрит Андрей (Конанос): «Так ты научишься видеть Бога. Бога, Который хочет, чтобы ты сделал шаг к Нему — пусть маленький, пусть на одну ступеньку. Он даст тебе сил на остальные шаги, не беспокойся. Люби Его, Он не страшный. Господь — не источник страха, паники или угроз. Он — милосердие, смирение и любовь. Истина и снисхождение».

Есть Кому подражать.