ЗАЧЕМ ИМ ЦЕРКОВЬ? А НАМ?

Валентина Калачёва

Волна «исповедей бывших» плещется в информационном пространстве так, что с ног сбивает. И захочешь отгородиться от неё хоть пятиметровым забором, всё равно солёной водичкой умоешься, не сомневайся. Не перевёлся у нас разряд тем, которые даже утюгом в качестве трансляционного аппарата поддерживаются, чего уж. Не хочу рассуждать о том, чем это плохо, а лучше сосредоточусь на том, как здорово Господь умеет всякое зло заставить послужить добру.

«Чего ж тут может быть хорошего? — подумает благочестивый читатель. — Таинство вон и то профанировано. Не говоря уже о тоннах помоев, еженедельно выливаемых в Интернет под лозунгом "Мать Церковь — проститутка"». Так-то оно так, но некоторые вопросы, остро поставленные в этих публикациях, не лишне задать себе.

Я бы остановилась на очень актуальном, на мой взгляд: «Зачем им Церковь?» Так провозгласил корреспондент, анализируя ситуацию с «бывшими». При беглом взгляде создается впечатление, что люди искали в ней комбинат религиозно-бытовых услуг, психологический комфорт, личностное самосовершенствование, волшебный Китеж-град, ежедневное питание для своего очарования «прекрасным далёким», любовь и внимание к себе, — т.е., если коротко, им было важно поиметь, а не послужить. «Я ждал, хотел, а мне не дали!» Про Христа там и речи не идёт. Он вообще — Лицо факультативное на фоне зажравшихся архиереев, злых монахинь и несговорчивых настоятелей. Евангелие воспринимается книгой для обслуживания личных интересов. Чтоб там на него опираться, как, допустим, преподобный Диодор Юрьегорский: постоянно ото всех побои сносить, поджоги терпеть, клевете внимать и молиться за обидчиков, — даже рядом не стояло. Ведь «мне должны» все. Мы ж гражданское общество строим, при чем здесь Нагорная проповедь?

В Церкви видят всё, что угодно, кроме Тела Христова, — и верхи, и низы. Это и воспитательное учреждение, и просветительский центр, и социальная служба, и кормушка, и организация с карьерной лестницей, и религиозный кружок по интересам… И когда человек, питаясь этими взглядами, попадает в мясорубку (почему — об этом ниже), он начинает истерить. Публицист Андрей Десницкий пишет: «Если людям больно — они кричат, и этот крик никогда не бывает беспристрастным, взвешенным и объективным. Если им зажимают рот, пусть даже "блага ради церковного", — крик копится внутри и однажды обязательно прорывается наружу». А мы, наверное, вслед за святыми отцами широчайшего спектра, догадываемся, что, говоря о душевных страданиях, больно-то бывает не всегда из-за Церкви, а чаще из-за собственных страстей, которые тебя на части рвут. Человека ранят не обстоятельства, а мысли о них. Если б это было не так, то представляете, какую «исповедь бывшего» мог бы накропать, например, святой Максим Грек, сидючи в казематах? А он на стене темницы «Канон Божественному и покланяемому Пресвятому Духу Параклиту» (Утешителю) изобразил. Или ему так сладко там сиделось? Прямо как нам перед компьютерами, которые не успели отобрать жадные до материальных ценностей священники?

Понятно, что мы не в райских кущах живём, и церковная реальность нам не с Марса прислана, а возделана нами же, выходцами из нашего же общества. И мшелоимство есть вокруг, и стяжательство, и злоупотребления властью, и сребролюбие, и чревоугодие, и весь «Список грехов для подготовки к исповеди». Чего ж делать? Святая Церковь находит средство и для этого. Как апостол завещал — «непрестанно молитесь» (1Фес. 5, 17). Нам целый Бог в помощь. И Имя Тому Богу — Любовь. Допустим, переступив порог какого-либо храма, я неоднократно получала широкое досье на весь клир. Я не спрашивала об этом, потому что мне уже до смерти ближе, чем до рождения, а это сильно сказывается на жизненных интересах. Ну помолишься о «заблудших» и ладно. Отмечу только, что у меня всегда — подчеркну, всегда — складывались добрые отношения с «жадными», «жестокими», «гордыми», «злоречивыми», «наглыми» и прочими. И не потому что они резко перевоспитывались в моём присутствии (а это еще большой вопрос, нужно ли им было перевоспитываться на самом деле), а потому что Бог так устраивает. И Господь меня берег настолько, что мне «исповеди бывших» кажутся рассказами из сферы ненаучной фантастики. Потому что молитвой можно двигать не только горы, но и сердца человеческие. Верю в это непреложно двадцать три года подряд, с тем и умереть надеюсь.

Резюмируя неровные строки, замечу — «бывшие» порождены, в основном, тремя причинами, которые были вскрыты их «исповедями» для нашего назидания: когда в Церкви ищут не Христа, а себя; когда надеются не на Христа, а на себя; и когда любят не Христа и ближних, а себя. Поставить бы всё с головы на ноги…

Помоги, Господи!