Жить с миром

Виктория Паздрий

Иногда достаточно просто вдуматься в звучание слова, чтобы понять его глубинный смысл. Например: с-мир-ение. С внутренним миром, в ладу с Богом, собой и другими ― вот что это значит на самом деле. Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17:21).

Очень многие недостаточно знакомые с христианством и психологией люди считают, что смирение ― полный прогиб под «религиозные принципы» (само выражение ― спорное клише советского агитпропа:)), некая бесхребетность, бесхарактерность. И ведь мало кто задумывается над тем, что, будь так, к настоящему внутреннему миру подобный образ жизни никакого отношения не имел бы.

У закомплексованного, забитого, бесхребетного, да еще и озлобленного человека в душе никакого мира на самом деле нет. Там идет постоянная война ― между желаемым и действительным, злобной обидой на «этих сволочей» пополам с желанием уничтожить и страхом перед ними, унынием и гордыней а-ля «вы черви, а я ― гений, которого вы травите из зависти» и т.д., и т.п. То есть полный внутренний раздрай и непрекращающиеся конфликты.

Я вовсе не хочу сказать, что подобный человек плох: окажись мы, не дай Бог, на его месте, неизвестно, во что превратились бы. Но вот такой нехороший эффект возникает.

Чтобы стало легче, войну нужно прекратить. Добиться хотя бы плохонького мира и хотя бы с чувством собственного достоинства. Иногда победив трусость и постояв за себя наконец, иногда простив и устранившись. Но не продолжая деструктивные для себя «боевые действия» ни в виде подавленной агрессии против окружающих, ни в форме уныния, то есть психологического медленного самоубийства.

Смириться в том смысле, что принять ситуацию как посланное Богом испытание, а затем действовать в ней проактивно и уже что-то для себя менять. Хотя бы отношение.

Смиренный человек может быть временами и резким, и даже силу применять. В житиях святых очень много подобных примеров. Нас спросят: а в чем же тогда разница? А разница в том, что резкость святого, направленная на грех, а не на грешника, не нарушает в нем самом внутренний мир. Его состояние позволяет чувствовать, когда можно поступить «нетолерантно», не перегибая палку, проявить ровно столько силы, сколько нужно. То есть это, если можно так сказать, жесткость без агрессии. Без самого желания бомбить, резать и стрелять в свое удовольствие, как психопат в сражении.

Если продолжать аналогию с фронтом, смиренный даже в состоянии серьезного конфликта ― не орущий псих с гранатой, которому лишь бы взорвать, а спокойный и трезво мыслящий миротворец, направляющий усилия на прекращение бойни. И это колоссальное спокойствие порождает как раз его внутренняя сила, уверенность в Боге и себе самом.

Вот что такое подлинное смирение по-христиански. В моем, естественно, субъективном понимании).