У меня есть один друг. Он настолько замечательный человек, что мне хочется всех с ним знакомить. Мне часто приходится одергивать себя, поскольку один из моих внутренних принципов гласит: не рассказывай другим о человеке, если он не дал на это согласия. Даже что-то хорошее. Даже тщательно скрывая имя и пол. С этим бывает сложно, поскольку меня окружает очень много совершенно замечательных людей, так что я едва удерживаюсь от того, чтобы не завести стопку визиток с координатами своих друзей-знакомых и не начать раздавать их на улице, как рекламную продукцию.
– Вот, это очень интересный человек. Вы никогда не общались с таким прямолинейным и открытым человеком.
– Этот человек любит французские детективы и компьютерные игры. Очень рекомендую.
– Вам наверняка понравится вот эта мрачная и замкнутая личность с добрым сердцем и острым умом.
– Спешу познакомить Вас с этой крайне добродушной и немного наивной персоной…
Но мой друг, о котором идет речь, выбивается даже из этого ряда.
Не знаю, посчитал бы он меня своим другом, но сама я его дружбой очень дорожу. Его поддержка и мудрые слова частенько меня утешают, его взгляд на мир кажется мне близким моим собственным взглядам, его характер и привычки вызывают у меня глубокую симпатию.
По происхождению он француз. Чтобы понять, насколько этот человек имеет влияние на меня, спешу сказать, что именно это обстоятельство объясняет наличие на моей полке самоучителя по французскому языку. Впрочем, я им так и не воспользовалась.
Мой друг – человек потрясающих интеллектуальных способностей и обладатель доброго, мудрого сердца. У него слабое здоровье, но его сердце и ум так сильны, что с лихвой компенсируют физическое несовершенство.
Когда его отец работал в налоговой, мой друг из любви к своему отцу изобрел специальное счетное устройство с особым алгоритмом, чтобы облегчить труд своего родителя.
Вообще, он потрясающий математик. Я не слишком понимаю все его математические изыски, но те, кто разбирается, высоко ценят его как ученого. Он также проводил опыты с трубкой Торричелли и сделал довольно важное открытие. Еще он занимался изучением вероятности.
Но главное, что занимает его ум и сердце, – Бог. И это по-настоящему круто, учитывая, какой разум решил посвятить себя Богу. Это то, что так поражает меня в нем: в эпоху, когда так модно кичиться своим умом и логику использовать как орудие для самовозвеличивания, во времена, когда вера в Бога – не самое уважаемое занятие, этот выдающийся ученый, вместо того чтобы рекламировать себя посредством своего ума и своих успехов в науке, решил потратить свое время на служение Богу.
Я не могу сказать, что в нем нет изъянов: это далеко не так. Как и все люди, он имеет недостатки. Есть в нем черты, которые немного пугают меня. Но в целом мой друг – очень светлый человек.
Иногда мне кажется, что я неприлично часто цитирую его. Вот несколько его выражений:
«Чем умнее человек, тем больше своеобразия находит он во всяком, с кем общается. Для человека заурядного все люди на одно лицо».
«Нужно знать самого себя. Пусть это не поможет найти истину, но поможет хотя бы правильно устроить свою жизнь, а это самое хорошее дело».
«Наша природа – движение, полный покой – это смерть».
«Высшее проявление разума – признать, что есть бесконечное множество вещей, его превосходящих».
«Величие человека тем и велико, что он сознает свое горестное ничтожество».
«Люди безумны, и это столь общее правило, что не быть безумцем – тоже своего рода безумие».
«Различие между нами так тонко, что сами мы едва замечаем его...»
«Две крайности: зачеркивать разум, признавать только разум».
«Истинное воспитание требует не быть снисходительным к себе, а истинная жалость – быть снисходительным к другим».
Есть у него и высказывания, полные удивительной, поэтической красоты:
«Наша душа заброшена в наше тело, где она находит число, время, измерения; она рассуждает об этом и называет это природой, необходимостью, и не может верить во что-то другое. Единица, добавленная к бесконечности, никак её не увеличивает <...> конечное уничтожается перед бесконечным и превращается в чистое ничто». Или: «Величие можно проявить, не находясь в какой-нибудь крайней точке, но касаясь обеих сразу и заполняя весь промежуток между ними».
Или вот его ироничное: «Смеяться над философией – это и есть философствовать по-настоящему».
В общем, он из тех людей, кто истинно вдохновляет меня.
Правда, я не знаю, увидимся ли мы когда-нибудь.
Дело в том, что ему 394 года, из которых 355 лет он мертв.
Его зовут Блез Паскаль.
