16.01.2017
Игорь Лужецкий
3226
просмотров
Случилось тут пообщаться с одним подростком, который про себя понял, что он не такой, как все. Что с половым самоопределением у него, мягко говоря, нестандартно. И он это осознанно принимает, понимая, как тяжело ему будет в этом жестоком мире, и это его выбор, и он поднимает радужное знамя, и далее по тексту.
Разговорились. Я в собеседники не навязывался, но на меня решили вывалить всю скорбь подрастающего и, как водится, непонятого поколения. Не страшно, бывает, входит в профессию. Слушаю. Задаю вопросы. Сначала из вежливости, потом интересно стало. Спрашиваю: мол, как дошел до жизни такой? С девушками не вышло или не понравилось? Или, наоборот, понравилось больше? Ответ меня сначала озадачил, потом успокоил. Хотя поначалу реакция отторжения у меня к подростку появилась. Не то чтобы я вырос в нетерпимой семье, но у нас к евреям-то относились с предубеждением, не говорю уж о педерастах.
Оказалось следующее: опыта никакого не было. То есть вообще никакого. Совсем. Юноша был чист со всех сторон, как плащ тамплиера. А выбор сделан такой, потому что так честнее. Потому что нельзя идти на поводу у общества, которое навязывает насквозь ложные стандарты поведения и давит твою человеческую сущность. Потому что надо не бояться и бороться за право быть собой. Потому что любовь не знает ни пола, ни возраста, будь ты хоть негр преклонных годов. Потому что обычная семья построена на финансовой необходимости двух партнеров друг в друге, что порождает взаимную ложь и убивает искренность, и еще пятнадцать минут в том же духе.
И вот чем больше я слушал, тем больше успокаивался. Дело в том, что риторика юноши дико напомнила мне мою собственную риторику, когда я пытался объяснить моему почтенному родителю (Царствие ему Небесное), на кой ляд я сделал с волосами эдакое непотребство (ирокез), слушаю очень странную музыку, обвешался цепями и понапрокалывал уши.
Дело в том, что во времена юности моего покойного батюшки, для того чтобы показаться лихим и контркультурным, достаточно было надеть брюки клеш, немного отпустить волосы, и образ готов. Нам для того, чтобы эпатировать публику, приходилось ухищряться больше: косухи, серьги, драные джинсы, цветные ирокезы. Потом в ход пошли более серьезные орудия - розовые челки и прочее. Так вот. Нынешним подросткам нас, кроме своей декларируемой гомосексуальности, озадачить нечем. Нет инструмента выразить протест. Мы всё видели, кроме этого, ко всему привыкли. А раз так, то я более или менее спокоен. Это пройдет вместе с прыщами.
Но вот следующему поколению придется постараться еще круче.
