Протестант и православие: страхи путешественника

Авторы "Меньше ада"
По просьбе автора публикуется анонимно

Человеку бывает страшно. В независимости от того, реальная опасность рядом или кажущаяся. Я не знаю, какая опасность у меня, и неопределённость, как всегда, добавляет лишней тревоги. Мы, люди, боимся самых разнообразных вещей, и этот механизм нередко спасает нам жизнь. Но есть страхи, повисающие в воздухе, ты ими дышишь каждый день, и они преследуют тебя, куда бы ты ни шёл. Возможно, из-за них ты не упадёшь без чувств. И эти страхи не поднимают до предела уровень адреналина в крови. Это «всего лишь» общее беспокойство, касающееся вещей, от которых зависит весь ход жизни.

Я родился в верующей семье, я сын протестантского пастора. Не буду говорить, какие именно мы протестанты — но в общем из тех, которых обычно называют сектантами. Я с детства искренне верил в Бога и видел Его любящую руку, ведущую нашу семью. Сколько раз Он помогал, направлял, спасал! Бывали моменты сомнений, но здесь как с настоящей дружбой — ты можешь обижаться и сомневаться, но рано или поздно ты приходишь, чтобы попросить прощения, поговорить и вспомнить всё хорошее, что было пережито вместе.

В учении нашей церкви я был уверен и, благодаря отцу, всегда ответственно относившемуся к образованию своей паствы, я многое усвоил, ещё будучи ребёнком, и на различных межконфессиональных мероприятиях всегда мог постоять за свои убеждения, если было необходимо.

Я поступил в университет, вскоре принял крещение. И в какой-то момент понял, что остаётся много свободного времени и было бы неплохо получить параллельно ещё и богословское образование — мне всегда была интересна библеистика, да и другие предметы. Я поступил в семинарию, начал учиться, и…

Видимо, было два фактора, которые в определённый момент сильно на меня повлияли. Книгу «Протестантам о Православии» Кураева я тогда не прочитал полностью, но до меня дошло, что православные идеи можно аргументированно отстаивать, и некоторые вещи мы критикуем непоследовательно, да и без должного понимания предмета спора.

Второй фактор — постепенное осознание беспомощности креационистской риторики, которая в нашем учении играет столь важную роль (да простят меня те читатели, которые верят в буквальную неделю творения 6000 лет назад). Я долго сопротивлялся мыслям об этом, предпочитал ограничиться «отказом от суждений», но у меня не вышло. В один прекрасный день я набрёл на сайт с интересными статьями по вопросам эволюции и антропогенеза. И понял, что смысла обманывать себя больше нет.

Почва уходила из-под ног. Как теперь жить, во что теперь верить? Наши пасторы правильно говорят: убери из нашего учения младоземельный креационизм, и всё остальное рухнет. Только для меня это стало не подтверждением красоты, стройности и высокой планки наших представлений, а свидетельством искусственности и бессилия этой системы взглядов перед лицом научного мировоззрения. Я не сциентист, я стараюсь здраво смотреть на роль науки в нашей жизни, но здесь я не мог закрывать глаза на то, что узнал. И для меня эволюционизм оказался ударом не по Богу, как меня всегда убеждали, а по церкви, к которой я принадлежу.

И мне пришлось обратиться к опыту людей, которые, будучи христианами, приняли эволюцию в свою систему представлений о мире. Мне пришлось изучить то, во что они верят, и вообще заново обратиться к истории христианства в поисках разрешения возникших противоречий. И пазл сложился — всё приводило меня к тому, что я больше не верю «по-нашему», зато согласен с тем, о чём говорит всё не-протестантское христианство.

Вот только что с этим делать мне, студенту семинарии, сыну пастора, ещё очень зависимому от родителей? Среди моих ближайших друзей по счастью оказались люди, готовые принять меня, кое-кто тоже задумывался о традиционном христианском учении. Я стал много общаться с подругой-католичкой по богословским вопросам (и вообще общение с ней помогло мне преодолеть множество стереотипов), но больше тянулся к Православию. Разные вопросы я пытался задавать и нашим преподавателям, но никогда не получал от них удовлетворительных ответов (их неубедительность чаще всего подтверждали даже мои однокурсники, не проявляющие сомнений, подобных моим). Должен, кстати, сказать, что я прекрасно понимаю «проблему подтверждения», когда ты видишь только то, что позволяет тебе подтвердить собственное мнение, и я признаю наличие у себя этой проблемы. Но, видимо, это неизбежно в религиозных вопросах, и остаётся надеяться на ведение Духа Святого, всегда осознавая возможность заблуждения.

Родителям я ничего не говорил, лишь изредка преподнося свои взгляды в форме сомнения в том, чему у нас обычно учат. Я старался молчать, но настал момент, когда я в общем объяснил свою позицию и попытался начать диалог. И ничего хорошего из этого не вышло: во-первых, у нас не получалось дискутировать спокойно, во-вторых, папа прекрасно знает историю церкви, и у меня не получалось сказать ничего такого, на что у него не нашлось бы контраргумента. Все эти перепалки в пылу эмоций и меня, и родителей жутко расстраивали и выводили из сил. В итоге я вновь замкнулся, мы все сделали вид, что ничего не было, хотя я по-прежнему читал православные сайты, пытался молиться по православному молитвослову и предавался своим тяжёлым мыслям, перечитывая книгу о переходе большой группы американских протестантов в Православие.

Шло время, бывало полегче, иногда становилось совсем плохо, ужасно давило чувство оторванности от церкви и невозможности участвовать в её тáинственной жизни. Очень благотворно сказалась поездка в Тэзе, где внутри меня шла особая борьба, но где Господь проявил ко мне великую милость: там разрешено принимать Причастие всем крещённым христианам, кто верит в то, что это истинное Тело и Кровь Спасителя (ай-яй-яй, какие безответственные католики!). Я побаивался — вдруг мне покажется, что нет здесь никакой сущностной разницы с протестантской символической Вечерей, и все мои представления опять рухнут? Однако этого не случилось, я с любовью и благодарностью принял этот Божий подарок, и паломничество туда оказалось очень светлой страницей моей духовной жизни.

Вопросы, однако стоят все те же: что делать дальше, куда податься? Нужно ли мне подождать — и чего ждать? Не сопротивляюсь ли я Богу, оставаясь там, где я есть? Не сопротивляюсь ли я Богу, желая уйти? Получится ли в Православии, с Божьей помощью, победить то тёмное в душе, что не покидает меня долгие годы? Наш диалог с родителями иногда возобновляется, и он стал значительно спокойнее, но всё равно я сильно боюсь за них: даже если они смирятся с моим решением, людская молва беспощадна к тем, чьи дети ушли куда-то «не туда», особенно когда это не рядовые прихожане с предпоследней лавочки.

Ещё один страх, не дающий мне покоя — отношение православных к конфессии, из которой я приду. Я не могу смириться с тем, что на большинстве православных ресурсов, которые я читаю, говорится, что людей из «сект» типа моей нужно принимать через крещение. Возможно, для кого-то это было бы радостным началом нового этапа в жизни, но меня это смущает. Я не понимаю, чем моё крещение, совершенное во имя Отца, Сына и Святого Духа, хуже, скажем, лютеранского: у них тоже нет апостольского преемства, они тоже подпадают под много какие анафемы, но мы все верим в Триединого Бога и спасение через Иисуса Христа. Формально, насколько я понимаю, это даёт возможность принять человека через миропомазание, но когда дело доходит до дела, нас ставят на один уровень с антитринитариями, а то и язычниками (эта тема уже поднималась однажды пятидесятником-меньшеадовцем). Да, у нас нет сакраментальной теологии, и большинство неопротестантов не понимает всей глубины этого Таинства, но чем подтверждается обязательность полного понимания? Мой изначально западно-христианский мозг с западно-христианским воспитанием и образованием не очень понимает основания для такого дифференцированного подхода и не желает откинуть свой прошлый духовный опыт. Можно было бы пожать плечами и пойти к католикам, однозначно принимающим наше крещение и спокойно относящимся к инохристианам, но всякий раз мои мысли возвращаются к Православию, ничего не могу поделать с этим. Признаюсь, я ещё не разговаривал об этом с православным священником (возможно, всё оказалось бы не так сложно), но это один из факторов моего страха перед дальнейшими действиями.

Да, я боюсь. Очень боюсь идти на конфликт с близкими мне людьми. Ужасно боюсь разочароваться, затосковать по близкому и знакомому с детства. Боюсь попасть в недружественную атмосферу и столкнуться с ещё бóльшим одиночеством. Оставаться мне тоже страшно: я боюсь прожить свою жизнь без духовного роста, грустно сидя на церковной лавке и не желая лишний раз открыть рот, потому что о своих неправильных взглядах лучше помалкивать. Нет-нет, у нас не запрещается свободомыслие, здравое большинство меня не осудит за инаковость, на меня не возложат никакого наказания, если я скажу что-то не так. Просто ужасно не хочется ни с кем спорить, если заранее знаешь, насколько это бессмысленно.

Куда меня приведёт это путешествие? Одному Богу известно. Но я хочу служить Ему и принять всё то, что Он даёт нам. Пусть Он ведёт меня, иначе все борения напрасны. Молитесь за меня, пожалуйста.