Добро – это не главное
20.02.2014
13162 просмотра
Дарья Косинцева

«Мне кажется, что центр всего Евангелия – не в этическом учении». 

Митрополит Антоний Сурожский


Главная проблема светской этики в школе – то, что она проваливается в никуда. Непонятно: зачем быть добрым? О. Иоанн мне рассказывал, что в учебниках по светской этике пытаются невнятно аргументировать некий «разумный эгоизм». Вроде как эгоистом быть стыдно, а альтруистом глупо. Надо выбирать что-то среднее. Ницше вот убедительно и художественно доказал, что злым быть полезнее и разумнее. Про Макиавелли я вообще молчу. Так что в общем и целом прав Достоевский: если Бога нет, то все позволено.

Цитату митрополита Антония Сурожского я взяла из его бесед с атеистами. Атеист, который общается с митрополитом, говорит, что «мифология» веры – это, конечно, ерунда, но зато христианство дало человечеству этическое учение. А митрополит говорит, что центр учения Христа не в этике, вызывая у атеиста легкий шок. Мне, на самом деле, это мракобесие теперь тоже стало глубоко понятно. Суть в том, что добро действительно полезно. Но при этом задействуются кое-какие неочевидные закономерности из того самого «невидимого мира», «мифологии». То есть то, что ты сделал гадость и получил профит, – это видимая вещь, ее Макиавелли и Ницше отлично разглядели. А вот то, что ты сделал гадость, а потом заболел? С виду связи нет, с материалистической точки зрения действует случайность. Но с точки зрения закономерностей невидимого порядка, которые описаны в Евангелии, связь самая очевидная.

Бог дал человеку правила добра не потому, что у Бога синдром маленького начальника, не потому, что хочет в чем-то ограничить, а потому, что хочет научить человека, как правильно применять свою жизнь, чтобы не сломать ее. Свод правил добра – это свод правил того, как жить без боли. Бог, дающий скрижали Моисею, похож на маму, которая говорит не совать пальцы в розетку и не глотать жвачку. Бог в курсе, как пользоваться этим миром, потому что Сам его делал. У зла нет никакой самостоятельной природы, как нет самостоятельной природы у несоблюдения техники безопасности. В принципе, для людей просветленных добра и зла действительно нет. Кто уже прочувствовал логику божественного, тому костыли этики вообще не нужны. «Люби – и делай что хочешь», – советует Августин. Потому что вся система нравственности – это только комментарий для тех, кто не понял сразу тему про любовь. Этакие мнемонические правила для первоклассников. 

Когда учишься печатать вслепую, нереально поверить, что когда-нибудь сможешь печатать слова, не глядя на клавиатуру, не думая при этом о буквах и вообще не вспоминая, куда тыкать. Но со временем это приходит. Я уверена, что со временем можно освоить «слепопечатание любви»: делать добро без специального размышления о добре, то есть именно что быть «по ту сторону добра и зла», раз уж сегодня речь о Ницше. Но изучать добро, забывая про любовь, – все равно что досконально разучить расположение букв на клавиатуре и при этом ничего не печатать. Бог дал Моисею подробный алфавит, но потом заметил, что люди слишком сконцентрировались на алфавите и при этом не используют его, чтобы общаться с Богом. Я думаю, каждый знает это противоречие на опыте изучения иностранного: что лучше – подробно знать английскую грамматику или уметь общаться с носителями языка? 

Без «носителя языка» язык этики – мертвый язык. Любители добра и носители гуманистической этики в этом случае – просто ребята со странным хобби, над которыми потешаются все разумные, безнравственные и эффективные. Но в логике веры действия добра – это реальный «язык», это код, который задействует определенные механизмы в невидимом и пока еще не объясненном пространстве. Если говорить привычными метафорами веры, действия добра – это и есть те «слова», на которые Бог отвечает. При этом слова человеческих языков для Бога гораздо менее интересны и слышимы. Собственно, поэтому «Не всякий, говорящий Мне: 'Господи! Господи!' войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного» (Мф. 7, 21).