Мир и поэзия Рэя Брэдбери

Артём Перлик

Источник: pravlife.org

Мы ценим в Брэдбери мудрость человека, вернувшегося в детство взрослой дорогой. Все его ракеты и космос – лишь фоны сказки. А сказка есть ещё и истина о том, что жизнь обязана хорошо кончаться. Благодать, которая коснулась автора, делает великую книгу тем, что она есть для читателя, – дверью к свету.

В мире, где СМИ и мода стараются назвать добро злом, а зло – добром, книга расставляет всё на свои места. Вот почему те, кто поддались моде на бесчестье, читают либо бестселлеры, либо технические справочники, либо психологические опусы о том, как оказывать влияние на людей. Высокая книга всегда в стороне от этого шума, как, впрочем, и всё великое – оно сторонится рынков и площадей. Встреча с Богом и Его красотой совершается в тишине, и её не рекламируют маркетологи. Но на небесных весах имеет значение только то, что высоко и истинно. Потому настоящая красота сильна возвести человека выше временного и дать ему жить настоящим и вечным.

Каждый великий человек оставляет после себя несколько заповедей, которые являются результатом его переживания Божественной истины и его жизни в правде. Такой заповедью у Брэдбери была следующая: «Мы должны делиться своей любовью».

Писатель говорил, что всего добился в жизни благодаря любви. Именно ей он обязан своей проницательностью в сферы человеческой души. Когда он написал эссе о Федерико Феллини, тот признался, что более глубоко о нём никто не писал.

Когда Брэдбери было 19 лет, он впервые влюбился, пришел домой, заперся в ванной и закричал: «Господи, благодарю Тебя! Слава Тебе, Господи, что я живу и что я всё это чувствую». Потом он говорил, что пылкость чувств проходит, вы становитесь друзьями, но восторг любви остаётся и его не в силах зачеркнуть ни старость, ни сама смерть.

Встретив в книжном магазине будущую жену, Мэгги, он писал: «Когда мы заговорили, я понял, что встретил себя». Это «встретить себя» было для него некой основой семейного счастья – найти того, кто смотрит на мир так же, как и ты, у кого одни с тобой цели и устремления, одно желание украшать мир и служить истине.

Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин ещё в IV веке говорил, что самая крепкая дружба основана на единстве добродетелей. Эту мысль Брэдбери выражал в формуле «встретить себя». Встретить того, кто понимает и принимает тебя. Ведь друг, по Экзюпери, существует, чтобы тебя принять, чтобы понять, что именно ты чувствуешь и почему. Такой друг – подлинное сокровище. В любви он становится подобным святому наставнику христианства для того, кого любит. Такой была Мэгги для Брэдбери, разглядевшая в нём высоту души, когда все вокруг смеялись над незадачливым и никому на тот момент не известным писателем.

Есть знаменитое фото, где Рэй Брэдбери торгует газетами на углу Олимпик и Нортон в Лос-Анджелесе (1938 год, США). В 1950 году Кристофер Ишервуд, известный американский новеллист того времени, заметит одну из первых больших работ Брэдбери, «Марсианские хроники», и напишет о ней как о «глубоком психологическом реализме хорошей сказки». Пройдёт ещё три года, прежде чем выйдет «451 градус по Фаренгейту», сделавшая его знаменитым всемирно. Потом последуют «Вино из одуванчиков», «И духов зла явилась рать» и многое-многое другое… А пока ему восемнадцать лет, он написал свой первый рассказ «Дилемма Холлербохена», опубликованный в любительском журнале, он продаёт газеты на углу Олимпик и Нортон в Лос-Анджелесе, чтобы оплачивать аренду пишущей машинки в Библиотеке Пауэлла Калифорнийского университета из расчёта 10 центов за полчаса.

И здесь потребовалась вся любовь и мудрость этой молодой девушки, чтоб разглядеть в неприметном пареньке гения и доброго человека.

Позднее Брэдбери писал, что в то время, когда его сверстники размножались с девушками и строили карьеру, он катался на роликовых коньках в надежде увидеть кого-нибудь из современных кинозвёзд и совсем не думал о престижной работе.

Кроме того, у будущего писателя было множество фобий, комплексов и страхов. Так, он панически боялся мужчин. Возможно, тут сыграла роль травма, которую ему наносил жестокий отец. Брэдбери признавался, что стоило ему увидеть мужчину – в парке, в банке, в колледже, – как его сковывало от страха и он просто не мог жить, пока мужчина не уходил. В этом проявлялась обратная сторона поэтической тонкости его души, искавшей повсюду высокого и красивого, в то время как современники приносили ему боль и разочарования.

Первые годы они с женой жили бедно, Рэя не печатали. Первую книгу он посвятил жене. Это были «Марсианские хроники». Роман начали покупать. В юности Брэдбери был технократом, но вскоре стал противником технократических идей. Вглядываясь в жизнь Америки, он пишет антиутопию, где книги сжигают, чтобы люди были лишь потребителями.

Его возмущало то, что человечество больше думает о создании костюма для собак или новой должности. «Общество хочет потреблять – пить пиво и смотреть сериалы. Трудно представить, каким был бы наш мир, если бы люди продолжали усиленно изучать науку и осваивать космос. Но, к сожалению, это не так».

Как и всякий великий автор, Брэдбери наполнял те жанры, в которых работал, внутренним светом, а потому ощущал своё призвание более широким, чем дело фантаста. Он говорил: «Я вовсе не писатель-фантаст. Я учитель. Я преподаю вам жизнь. Я учу вас любить». Ведь и всякое творчество всегда включено в предназначение человека исцелиться и стать настоящим и вечным, изжив в себе всё временное и тленное. И Брэдбери хотел, чтобы его книги не получали премии и оценки критиков, а согревали, утешали и помогали преодолеть боль, придя в свет.

Всякая тьма, как бы она ни была могуча, – лишь на время, а свет навсегда. Именно великие книги умеют напомнить людям об этой истине.

Публикуется в сокращении