Вера апостола Фомы
09.10.2019
2110 просмотров
Авторы "Меньше ада"

Автор: Павел Мошарев 
Илл.: Гверчино. Неверие Фомы (ок. 1621). Рим. Ватиканская пинакотека.

Давайте представим ситуацию…

Фома же, один из двенадцати, называемый Близнец, не был тут с ними, когда приходил Иисус. Другие ученики сказали ему: мы видели Господа. Но он сказал им: если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю...

...И тогда другие ученики стали убеждать Фому.

Один сказал: «Брат, ты путаешь понятия веры и знания. Вера, согласно апостолу Павлу, это уверенность в вещах невидимых, тогда как знание, согласно святителю Филарету, имеет предметом видимое и познаваемое. Господь, когда учил нас, говорил о вере. «Сия есть победа, победившая мир — вера ваша». А если ты увидишь сам, это уже не будет верой».

Другой продолжил: «Господь сотворил человека свободным, и он не насилует нашу свободу. Вера в воскресение Христа — моральный выбор, за который человек даст ответ на Страшном Суде. Если бы воскресший Господь явился тебе несомненным образом, ты был бы лишен этого выбора и был вынужден поверить. Бог не пойдет на такое насилие. Поэтому сам рассмотри возможные последствия, вспомни пари Паскаля, вспомни о вечном блаженстве и о вечном мучении и согласись с нами или уходи. «Жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь». Каким бы ни был твой выбор, мы всегда будем молиться о твоем вразумлении и всегда будем готовы принять тебя в Церкви».

Третий говорил: «Вот, тут перед тобой десять человек, которые сами видели воскресшего Господа. Двое из нас, Пётр и Иоанн, были у гроба и видели ангелов. С ними там были некоторые женщины, можешь расспросить также их. Еще два брата видели Его по дороге в Эммаус вчера вечером, и есть еще стражники, впрочем, они наверняка подкуплены старейшинами. Какие еще свидетельства тебе нужны? Если ты не можешь поверить нам сейчас, находясь в самом сердце событий, то как поверят люди проповеди о Христе через сотни и тысячи лет? Твоё упрямство поражает. Если свидетельств стольких людей для тебя недостаточно, то что вообще можно называть доказательством?»

Четвертый добавил: «Помнишь, как Он изгонял бесов, как бесы называли Его Сыном Божиим? Помнишь все чудеса, которые Он творил? Помнишь Лазаря, наконец? Неужели после всего этого тебе трудно поверить, что и сам Он мог воскреснуть? По-моему, это просто обязано было произойти».

Наконец, пятый сказал: «Господь — личность, как и любой из нас, и если он поступает определенным образом, значит, имеет для этого основания. «Мои мысли – не ваши мысли, ни ваши пути – пути Мои, говорит Господь. Но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших». Наверно, не просто так Он решил явиться нам и не явиться тебе. Подумай, может быть, Он хочет этим что-то тебе сказать»?

... Но он сказал им: «Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю. Все эти аргументы и мне самому приходили в голову, и все они не удовлетворяют меня по одной причине: я приводил бы их и в том случае, если бы на самом деле не верил в воскресшего Спасителя, но думал, что верить правильно и старался убедить в этом себя и других. Я не обвиняю вас в неискренности, может быть, вы действительно видели воскресшего Господа, и может быть, кто-то на моём месте поверил бы вам. Но для меня, поскольку я привык всегда рассматривать все возможные альтернативные гипотезы, принятие любого из этих аргументов будет означать, что я позволил себе исповедовать идеи, в истинности которых уверен не до конца. Оставаясь честным с самим собой, я буду должен всегда делать оговорки, что Христос воскрес «согласно мнению других апостолов», что такой вариант развития событий «вероятен» или «в значительной степени обоснован». Я буду до конца жизни оценивать альтернативные объяснения — так уж устроено научное мышление.

Для людей в будущем ситуация станет только хуже: ваши свидетельства потеряют силу из-за давности прошедших лет, размоются из-за апокрифов и станут лишь одним образцом среди священных текстов других религий. На что тогда сможет опереться человек? Я могу представить себе диалог между автором этой статьи и его верующей женой где-нибудь через две тысячи лет. На вопрос «что является для тебя наиболее сильным свидетельством?» жена ответит:

«Конечно, строгих доказательств нет. Но я оглядываюсь назад, на историю человечества, и вижу, что самые лучшие люди были христианами, самые лучшие поступки совершались ради веры во Христа, огромное количество выдающихся произведений искусства созданы людьми, которые творили во имя Бога. Мне трудно представить, чтобы всё это происходило из-за того, что они заблуждались относительно действительного устройства мира. Это было бы так нелепо — всё самое лучшее в истории человечества создано из-за ошибки и веры в пустой миф. И в своей жизни я вижу, что самые лучшие люди, которых я знаю, стали такими, следуя за Христом. Разве может всё это быть основано на неправде»?

«Конечно, может, - ответит муж. — Как бы нам ни хотелось, чтобы что-то было правдой, оно не станет правдой только из-за нашего желания. Для того, чтобы всё происходило так, как ты описала, не нужно воскресение Христа, достаточно веры людей в воскресение Христа. Конечно, я признаю, что многие выдающиеся люди верили в Бога, но мне кажется, всё, что мы видим, выглядело бы так же, если бы не было самого Бога, а была только вера в него. Можешь ли ты указать, где в твоих рассуждениях нужен Бог, а не вера в Бога? Я верю в то, что люди верят в воскресение Христа, но это еще не заставляет меня самого поверить в воскресение Христа».

«Тогда вот еще одно свидетельство: однажды я видела в храме бесноватого. Это был обычного вида молодой человек, но в значимые моменты службы он внезапно начинал дёргаться и очень грязно бранился. Это происходило именно тогда, когда выносили Чашу. Конечно, обосновывать существование Бога наблюдением за бесноватыми — странная идея, но всё-таки это аргумент».

«Ты называешь его бесноватым, но ты ведь не знаешь, связано это с действием бесов или это просто психическое расстройство. Я не психиатр, но как физик я бы предложил вывести его из храма или закрыть ему глаза и уши и посмотреть, будет ли он так же безошибочно определять значимые моменты службы, не видя их. Так мы бы определили, связано это со сверхъестественным воздействием или просто с эмоциональной реакцией. В любом случае, меня всегда удивляет, как быстро верующие, говоря о Боге, переходят к бесам. Возникает ощущение, что в бесов вы верите более твердо, а в Бога лишь опосредованно, благодаря бесам. Получается, веря в Бога уже не один год, ты так и не видела ни одного Его несомненного действия в своей жизни»?

Братья, мне странно слышать рассуждение о вере, знании и свободе от людей, которые утверждают, что видели воскресшего Господа лицом к лицу, как и людям XXI века будет странно слышать всякие слабые косвенные свидетельства от людей, утверждающих, что «Христос посреди нас». Ведь для вас, апостолов, видевших Господа живым, воскресение находится в области знания, и вы не имеете свободы не верить в него. Всё, что я хочу — иметь такое же знание. Я помню, как Иисус при жизни относился к тем, кто был изгнан из общества: прокаженным и мытарям. Я помню, как Он общался с самарянами и язычниками, исцелял их детей и слуг. Неужели я хуже прокаженного и язычника, неужели я недостоин видеть Его? Почему ваши рассуждения не опираются на тот факт, в который, как вы говорите, вы верите, — что Он жив и Он среди нас? Что Бог творит чудеса? Я не хочу свято верить в то, что может оказаться неправдой, только потому, что вы этого очень хотите. Учение Господа останется для меня основой жизни, его пример — недостижимым идеалом, моя любовь к нему — живому или мёртвому — не прекратится, но я думаю, что Он сам не хотел бы, чтобы я заставлял себя верить во что-то вопреки своему убеждению, вопреки логике и объективным свидетельствам. Поэтому я буду ждать, что он, если он жив, сможет дать мне знать об этом ясно, явившись так же, как и вам, а до тех пор, простите, братья, я буду считать человека, которого казнили, умершим. И даже пример Лазаря меня не убедит, потому что я знаю, что сотни лет назад один человек воскрес, прикоснувшись к костям пророка Елисея, который на тот момент был уже мёртв. А значит, для того, чтобы воскрешать людей, не надо воскресать самому и здесь нет прямой связи. Путь неверия и скептицизма будет тяжёл для меня, но это единственный честный путь, который я вижу».

...После восьми дней опять были в доме ученики Его, и Фома с ними. Пришел Иисус, когда двери были заперты, стал посреди них и сказал: мир вам! Потом говорит Фоме: подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим. Фома сказал Ему в ответ: Господь мой и Бог мой! Иисус говорит ему: ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие.

Автор этой статьи не хочет быть блаженным, он хочет увидеть. Апостол Павел говорил, что вера от слышания, но в истории были несколько человек, чья вера была от вИдения. Это апостолы, и среди них был один, для которого такой вариант был единственным возможным. Интересно, что остальных апостолов, когда они не поверили воскресению, Иисус упрекал за неверие и жестокосердие (Мк, 16:14), а к апостолу Фоме и его принципиальности отнёсся с пониманием.

Я очень хорошо понимаю, насколько действительно блаженны те люди, которые имеют детскую веру, не требующую доказательств. Но по отношению к остальным фраза «блаженны невидевшие и уверовавшие» всегда оставляла у меня небольшое недоумение. Неужели блаженны все верующие, кроме Фомы? Ведь, кажется, Господь больше никому не являлся во плоти, а Фома точно не был последним человеком на свете с научным складом ума. И вряд ли можно называть блаженным человека, который от Бога получил пытливый ум, но, поверив в необходимость веры, аскетическим трудом заставил себя игнорировать трудные вопросы и научился придумывать за Бога объяснения Его действиям и тому, почему мир вокруг при ближайшем рассмотрении не всегда оказывается таким, как написано в Священном Писании. Это очень соблазнительный путь, и порой бывает трудно заставить себя помнить, что мне нужен воскресший Господь, а не такая вера в него, ради которой пришлось бы выкинуть свою голову в мусорное ведро.

Когда задают вопрос о том, может ли верить в Бога современный ученый, оставаясь при этом честным с собой, я думаю, что это возможно, если Господь явится ему как Фоме. Или еще как-то явным образом сообщит о Своем присутствии. По крайней мере, лично для меня твердая вера, не основанная на твердых свидетельствах, требовала бы, как кажется, двойных стандартов мышления. Возвращение на другой возможный путь, путь детской веры, которая просто не задаёт к основам своего мировоззрения таких вопросов, ответы на которые действительно могут что-то изменить, для меня будет означать лукавство с самим собой.