Пенкоснимательство

Найдено в Интернетах

Автор: Александр Невеев, кандидат психологических наук

Пенкоснимательство – это частный случай искажения выборки, при котором происходит вольный или невольный отбор фактов, подтверждающих ту или иную идеологию, то или иное мировоззрение.

«Пенкоснимательство», на мой взгляд, является наиболее приемлемым переводом англоязычного термина «cherry-picking», дословный перевод которого – «собирание вишенок», как представляется, хотя и может быть легко понят русскоязычным читателем (действительно, тщательный отбор фактов, подтверждающих наши взгляды, подкрепляющих наши пропагандистские материалы, весьма похож на процесс ручного сбора только самых спелых и красивых вишенок), но не имеет того социокультурно-обусловленного семантического поля, которое имеет «пенкоснимательство».

Для ознакомления с этим семантическим полем рекомендую, например, замечательную книгу Салтыкова-Щедрина «Дневник провинциала в Петербурге». В этом незаслуженно малоизвестном произведении о пенкоснимательстве и пенкоснимателях написано много, но вследствие ограничений, накладываемых форматом интернет-публикации, я процитирую здесь лишь небольшой отрывок:

«Я вспомнил, что у меня был товарищ, очень прыткий мальчик, по фамилии Менандр Прелестнов, который еще в университете написал сочинение на тему “Гомер как поэт, человек и гражданин”, потом перевел какой-то учебник или даже одну страницу из какого-то учебника и наконец теперь, за оскудением, сделался либералом и публицистом при ежедневном литературно-научно-политическом издании “Старейшая Всероссийская Пенкоснимательница”. Открытие это освежило и ободрило меня. Наконец-то, думалось мне, я буду в самом сердце всероссийской интеллигенции! И, не откладывая дела в долгий ящик, я побежал к Прелестнову».

Итак, в случае пенкоснимательства речь идет о том, что мы вольно или невольно искажаем реальность, тщательно отбирая факты, о которых сообщаем окружающим. Пенкосниматель сообщает только о фактах, которые подтверждают его картину мира, его идеологию, и обходит своим вниманием факты, которые в эту картину мира, в эту идеологию не вписываются или противоречат ей. В случае невольного, непроизвольного пенкоснимательства речь идет по сути об избирательности восприятия, о ситуации, когда человеку легче воспринимать и запоминать факты, соответствующие его убеждениям, представлениям, привычным способам оценки, и труднее иметь дело с фактами, которые в его представления не вписываются или, тем более, противоречат им.

Очень важно понимать, что пенкосниматель может не искажать факты, может не лгать, ему необходимо лишь обходить вниманием и умалчивать, не сообщать о том, что опровергает его выводы, что противоречит его идеологемам. Соответственно внешне пенкоснимательство может выглядеть очень благообразно, а обвинить пенкоснимателя во лжи, в искажении фактов не представляется возможным. Сами факты описаны верно, вот только сообщает пенкосниматель лишь о том, что ему выгодно, умалчивая обо всем, что не вписывается в его представления или в его задачи как пропагандиста.

Социальные сети полны пенкоснимательства. Например, любой тематический паблик распространяет только факты, подтверждающие позицию этого паблика. Так, паблик, который называется, допустим, «Гейропа», будет сообщать только о поступках европейцев, которые показывают нравственную деградацию Европы. Паблик же, который называется, к примеру, «Рашка-Говняшка», будет сообщать только о фактах, которые выставляют русских чиновников ворами и коррупционерами, будет засвечивать лишь ошибки и промахи власти, умалчивая о верных шагах и позитивных результатах. В случае пенкоснимательства православные паблики будут сообщать только о достойных поступках духовенства и верующих, тогда как атеистические паблики будут игнорировать эти поступки и сообщать лишь о промахах и недостойных поступках православных иерархов и их паствы.

Конечно, в соцсетях и вообще в интернете помимо пенкоснимательства процветает и прямая ложь, и искажение фактов, легко распространяются утки и мифы. Но пенкоснимательство, повторюсь, на мой взгляд, опаснее лжи и искажения фактов, поскольку его труднее обнаружить и разоблачить.

Пенкоснимательство тесно связано с эвристикой доступности (availability heuristic). Именно под влиянием эвристики доступности в ситуации потребления нами результатов пенкоснимательских информационных продуктов (книг, статей, постов в соцсетях) мы начинаем считать, что только факты, о которых нам сообщает пенкосниматель, реально существуют, являются подлинными фактами и/или наиболее часто встречаются, тогда как другие факты нам кажутся несущественными, нереальными, менее распространенными.

Пенкоснимательство перекликается с таким весьма опасным для науки явлением, как публикационное искажение (publication bias). Напомню, что в случае публикационного искажения речь идет о том, что исследователь публикует только данные, подтверждающие его гипотезу, и не публикует данные, на материале которых его гипотезу подтвердить нельзя. Например, допустим, что фармаколог исследовал лекарство на трех выборках. В первой выборке лекарство оказалось эффективным в 25% случаев, во второй – в 55%, а вот в третьей – в 85% случаев. В итоге будут опубликованы только результаты, полученные на последней выборке.

Практически любая лженаука, лженаучная книга, статья, лекция, лженаучный видеоролик, семинар, тренинг помимо искажения фактов, логических уловок и просто пустословия и ахинеи содержат и пенкоснимательство. Факты, о которых сообщает нам гуру, лжеученый, создатель секты, тщательно подбираются им таким образом, чтобы убедить нас в его правоте и подтвердить его лженаучные построения.

К сожалению, сегодня пенкоснимательство часто встречается и в так называемой «популяризации науки». И самым ярким примером пенкоснимателя-популяризатора является, на мой взгляд, биолог Александр Марков. Действительно, второй том его книги «Эволюция человека» представляет собой весьма показательный пример жесткого и тщательного отбора фактов, снимания пенок и «собирания вишенок», а именно результатов исследований, которые выставляют на передний план биологический компонент человека и нивелируют компонент социальный. По сути Марков просто игнорирует исследования, описывающие человека как биосоциальное или, тем более, как социальное, социокультурное существо.

Так что позвольте мне здесь снова процитировать Салтыкова-Щедрина: «Чувство, одушевляющее пенкоснимателя, есть чувство наивной непосредственности. А так как чувство это доступно всякому, то можно себе представить, как громадно должно быть число пенкоснимателей! Но само собою разумеется, что в тех случаях, когда это чувство является во всеоружии знания и ищет применений в науке, оно приобретает еще большую цену. Хорош пенкосниматель-простец, но ученый пенкосниматель – еще того лучше. Появление сих последних на арене нашей литературы есть признак утешительный и, смеем думать, даже здоровый»…

И в заключение хочу обратить ваше внимание на тот очевидный факт, что пенкоснимательство не совместимо с подлинным познанием, с настоящей наукой. Действительно подлинное познание, настоящая наука, предполагает не столько поиск подтверждений, сколько поиск опровержений, осторожное отношение к категорическим утверждениям, отсутствие догм, постоянный поиск альтернативных объяснений, диалог между исследователями разных теоретико-методологических ориентаций.

Источник.