"Молчание" Скорсезе: что значит следовать за Христом?

Переводы

Автор: Брэтт МакКракен
Перевод Ильи Ильюшёнка

Мартин Скорсезе экранизовал известный роман Сюсаку Эндо о вере, миссии и страдании.

Прошло 28 лет с тех пор, как Мартин Скорсезе задел за живое многих христиан своим фильмом «Последнее искушение Христа». Этот противоречивый фильм был осужден Римской Католической Церковью (членом которой, кстати, является и сам Скорсезе) и стал ключевым моментом в истории «культурных войн». Искреннее, хотя и довольно неосторожное, исследование «подлинно человеческой» стороны Иисуса привело в ярость многих верующих из-за предположения, будто бы Иисус мог испытывать сексуальное влечение к Марии Магдалине.

Для авторов фильма, задавшихся целью раскрыть тему человечности Иисуса, было бы куда безопаснее сфокусироваться не на сексуальности, а на Его страданиях (как, например, в «Страстях Христовых» Мэла Гибсона). Именно этот подход Скорсезе использовал в своём новом фильме «Молчание», вышедшем на экраны как раз в то время, когда мы вместе с Церковью размышляли о Воплощении Христа (премьера фильма на Западе состоялась 23 декабря, накануне Рождества по григорианскому календарю. – Прим. перев.).

«Молчание», путь к которому растянулся почти на три десятилетия (ещё со времён «Последнего искушения»), – результат работы режиссёра, чьи вера и талант созревали с годами. «"Последнее искушение" пришлось на период моих собственных поисков, – рассказал Скорсезе в недавнем интервью. – Оно пошло по одному пути, "Молчание" – по другому. Я шагнул глубже».


Паломничество Скорсезе

Скорсезе описывает процесс создания «Молчания» как «паломничество», детальное воплощение его собственной католической веры в среде, наиболее близкой для режиссера – в кино. «Мой путь к духовности лежал через римский католицизм, – сказал он на показе «Молчания» в Лос-Анджелесе, который мне удалось посетить. – В течение многих лет я думал о том, как передать его суть, рассказать о том, как человеку стоит прожить свою жизнь в подражании Христу, так сказать. Фильм позволил мне не только глубоко размышлять об этом, но и воплотить размышления в жизнь. И для меня этот вопрос не закрыт».

Фильм снят по мотивам знаменитого романа Сюсаку Эндо, опубликованного еще в 1966 году. «Молчание» рассказывает иезуитских миссионерах XVII века, которые приносят Благую весть в Японию и сталкиваются с преследованиями со стороны сёгуната, намеренного искоренить христианство на своих землях. Покинув Португалию, отец Родригез (Эндрю Гарфилд) и отец Гаррпе (Адам Драйвер) едут в Страну восходящего солнца, чтобы служить общине гонимых какуре-киришитан («скрытых христиан») и попытаться найти собрата-священника (Лиам Нисон), пропавшего без вести. Великий инквизитор Инуэ испытывает их веру, ставя миссионеров перед выбором: либо они отрекутся от своего Бога, либо другие христиане будут подвергнуты мучительной смерти.

Несмотря на то, что в прошлом Католическая Церковь очень резко отреагировала на «Последнее искушение Христа», Скорсезе недавно пригласили в Ватикан провести показ «Молчания» и встретиться с Папой Франциском. По словам Скорсезе, Папа сказал ему, что прочитал роман Эндо и надеется, что «история, рассказанная в книге и перенесённая теперь на экран, принесёт богатый плод».


Медитация и миссиология

Посвящённый «японским христианам и их пастырям» фильм «Молчание» даёт богатую пищу для размышлений о межкультурной миссии и вписывании в контекст. Отец Родригез вместе с Инуэ откровенно обсуждают не только саму природу христианства, но и его актуальность вне Европы — особенно в такой самобытной стране, как Япония: «Вы, миссионеры, кажется, не знаете Японию», – говорит Инуэ, который уверен, что древо христианской веры может вырасти в Португалии, в Европе, но в японской почве ему никогда не укорениться и не принести плода. Родригез отвечает на это аргументом об универсальности истины: «Если бы наше учение не было столь же верно в Японии, как оно верно в Португалии, мы не могли бы назвать его истиной вообще».

Почему же Япония оказывается столь негостеприимной для Евангелия? Родригез настаивает, что именно сильные мира сего отравляют почву, в которой должно расти христианское дерево. Инуэ возражает: сажать его в японской земле – всё равно, что сажать апельсин в Сибири, местный климат не позволит ему окрепнуть.

В конце фильма один из «павших» священников говорит о том, что плод японцев, принявших христианство – ложный: они верят в «Бога Солнца», а не в Божьего Сына, и становятся мучениками не ради Христа, а ради миссионеров. И фильм, и книга заставляют нас задуматься о подлинности веры японских обращённых. Может ли христианство выжить в подполье, когда публично оно осуждается и презирается? Может ли Благая весть быть изложена в особой, японской манере (возможно, даже вдохновлённой в некоторых моментах буддизмом) – и остаться той же самой Благой вестью?

Хотя миссиологические прозрения «Молчания» великолепны, художественный фильм, тем не менее, определённо неспособен передать всю глубину истории христианства в Японии. В прошлом году свет увидела книга японско-американского артиста Макото Фудзимуры «Молчание и красота», в которой он рассуждает о богословском значении фумиё (яп. «предмет для топтания»), пластин с изображением лика Христа, на которые японских христиан заставляли наступать в знак своего отречения. В вытертом множеством ног, истоптанном «как друзьями, так и врагами» лице Иисуса Фудзимура видит самый истинный, самый живой Его образ, «уникальное место в истории человечества, которое Он занимает, добровольно отказываясь от всей Своей силы».

Трагедия фумиё, таким образом, – это триумф, фиксирующий отличительную особенность христианства, его силу, заключённую в слабости. Именно эта истина наполняет Новый Завет и призывает христиан подражать Тому, кто «уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Фил. 2:7-8). «Ибо слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых, — сила Божия». (1 Кор. 1:18). «Ибо, когда я немощен, тогда силен.» (2 Кор. 12:10)


Тонкая сила страдания

Эта оскорбительная, перевёрнутая кверху ногами формула является одновременно и источником ненависти к христианству, и причиной его долговечности. «Молчание» фактически прямо ссылается на знаменитую формулу Тертуллиана «кровь мучеников есть семя Церкви». Скорсезе использует эту формулу, доказывает и, более того — усложняет её. Мы вынуждены беспомощно наблюдать за тем, как верных христиан подвергают пыткам и казнят: сжигают на кострах, варят в кипятке, подвешивают вниз головой, обезглавливают, топят, распинают на крестах, установленных в зоне прилива на пляже. Я не раз плакал во время таких сцен, видя в них Христа и надежду, дарованную нам: «Кто потеряет душу свою ради Меня, сбережёт её» (Мф. 16:25). Тем не менее, сидя в битком набитом кинотеатре, я думал: как этот до невозможного христианский фильм видят неверующие, сидящие в этом зале? Видят ли они, как и я, смысл в этих страданиях, или же только прихоть?

Существует особый вид силы: сила тонкости и тишины. В то время как многие христианские фильмы склонны оглушать зрителя, поспешно вываливая на него главную мысль, «Молчание» спокойно и уверенно покоряет мягкой силой своих образов. Вот грязные руки, обхватывающие деревянный крест; вот тайное собрание, на котором верующие молятся и причащаются; вот мученик смотрит в небо, и молитва срывается с его губ вместе с последним вздохом… Фильм чудесно минималистичен, в отличие от более ранних, гораздо сильнее стилизованных картин режиссёра (как, например, «Волк с Уолл-стрит», «Отступники» или «Банды Нью-Йорка»). Снятый в приглушённых тонах, благодаря мастерской работе оператора Родриго Прието, и наполненный звуками природы (пение птиц, стрёкот насекомых, шум волн), он дарит чувство просветления, в которое, по мере развития повествования, погружается зритель, чтобы, постепенно отбросив всё суетное, сфокусироваться на Христе.

«Молчание» это не просто фильм о миссии. Как подразумевал Папа в своей беседе со Скорсезе, он сам является миссионерским. Этот фильм о том, что на самом деле означает следование за Христом, «мужем, изведавшим скорби и болезни», даже в самые чёрные моменты отчаяния и боли. Верить в Христа – значит верит в Еммануила, «Бога, который с нами»: в слабости, сомнениях, страдании. Хотя наша боль может мешать нам осознавать Его присутствие, Он остаётся с нами. Эту веру исповедует отец Родригез: «Христос здесь. Я просто не могу услышать Его». На протяжении всего фильма Родригеза терзают сомнения («Может быть, я просто молюсь в пустоту?»), но он продолжает искать Бога. Он видит смерть мучеников и верит, что Бог услышит их молитвы, «но слышал ли он их крики?».


Фильм-воплощение

Чтобы подготовиться к роли Родригеза, Гарфилд посвятил месяц духовным упражнениям святого Игнатия Лойолы под руководством иезуитского священника о. Джеймса Мартина. «Ты ходишь, говоришь, молишься с Иисусом, страдаешь вместе с Ним, – рассказал Гарфилд. – И понимаешь, насколько ужасно наблюдать, как кто-то бесчеловечно обходится с твоим другом, которого ты искренне любишь».

Теология и философия не предлагают простых ответов на вопрос о страдании. «Молчание» также не пытается ответить на него логически, но предлагает нам сделать это вместе с Иисусом. Периодически на экране появляется портрет Христа кисти Эль Греко, с которого Он смотрит, кажется, прямо на нас, вглубь нашего одиночества и сомнений, надежд и страхов. По словам Скорсезе, он выбрал именно картину Эль Греко, потому что Христос на ней будто бы говорит всем нам: «Я не оставлю вас».

«Молчание» напоминает мне цитату из мемуаров Кристиана Вимана: «Я христианин, потому что с того момента, когда на кресте Христос, испивший горечи, закричал «Боже мой, Боже, почему Ты Меня оставил?», он пережил нужду человека в наивысшей степени; дело в том, что Бог с нами, а не выше нас, Он внутри нашего собственного страдания».

В христианстве страдание – это путь к вере, а не причина отказаться от неё. Слишком часто в христианской миссии ощущается излишний мистицизм, отрицающий реальный мир. Слишком часто она говорит о воскресенье, забывая о пятнице. К счастью, хорошая новость, если перефразировать Вимана, заключается в том, что во всех наших трудностях Бог рядом с нами, Он — помощник в нашей борьбе, а не Наблюдатель.

Три десятилетия назад христианство ответило на «Последнее искушение» Скорсезе не тихим молчанием, а пикетами и мегафонами. Культурные войны приспособили христианство к борьбе за влияние и права голоса, и борьба эта ведется на улицах, в политике, в массовой культуре. «Молчание» Скорсезе должно напомнить христианам, что путь Христа – это не путь к трибунам, власти и влиянию. Наоборот. Следовать за Иисусом – значит идти по пути слабости, молчания, по пути отдающей любви. Это путь «скорый на слушание и медленный на слова», путь «немощного, посрамляющего сильное» (1 Кор., 1:27), путь «полагающего жизнь свою за други своя» (Ин., 15:13). Мы не должны искать для себя преследования, но когда нас начинают преследовать, нам подобает отвечать не гордостью, не силой и не многословной самообороной, а состраданием и искупительным молчанием Господа нашего Иисуса Христа, который «был истязуем, но страдал добровольно, и не открывал уст Своих» (Ис. 53:7).

Об авторе. Брэтт МакКракен, американский писатель и журналист из Лос-Анджелеса, автор книг «Хипстерское христианство: Когда Церковь и холодность конфликтуют» и «Серая материя: навигация в пространстве между законничеством и свободой».


Источник