Равенство в Церкви и обществе

Найдено в Интернетах

Источник: ЕВАНГЕЛЬСКОЕ МИРОВОЗЗРЕНИЕ

Есть такое мнение, что в обществе, ориентированном на высшие духовные ценности, нет и не может быть равенства, что само человеческое деление на "разряды" было спроектировано Богом и Ему угодно. Что древнейшие модели "традиционного" общества, были одухотворены Свыше и что поддержание преемственности и жизнеспособности "угодных Богу" форм власти является с этой точки зрения чуть ли не главным признаком (или даже гарантом) богоцентричности всей цивилизации и церковной жизни в частности.

Действительно, в общественных организациях равенства нет и, вероятно, никогда не будет, однако социальная стратификация, формы административного управления и их преемственность — это далеко не признаки одухотворённости. Равенства нет не только в "богоцентричных", но и в любых других организациях, точнее — вообще нигде. Функциональное ранжирование — это просто одно из базовых условий эффективного взаимодействия любых возможных систем, и лишь по этой причине, а вовсе не по высочайшей резолюции Бога, схожим образом устроена и земная церковь. С точки зрения здравого смысла, по меньшей мере странно, на полном серьёзе считать инструменты (даже если они очень хорошие) "благодатными" вне связи с тем, кто и как их использует. Конечно, самые разнообразные, изобретённые людьми, способы организации общества (от теократии до охлократии) даже этически не равноценны, однако и самое лучшее в этом ряду никогда нельзя рассматривать как, нисшедшую с неба благодать для рода человеческого — они могут быть лишь внешними проявлениями наших чаяний и попыток представить "идеальный порядок". Все эти механизмы управления и взаимодействия, исторически сложившиеся, сменяющие друг друга, и по необходимости присущие церковной жизни, крайне опасно путать с подлинной священной Иерархией, действительно находящей своё подобие в Боге и предполагающей неизменность во времени.

Элитарность, на которой основана Церковная Иерархия, определяется духовным возрастом человека. Христианское "совершеннолетие" наступает только с осознанием и принятием личной ответственности "старших" за "младших". К подлинной христианской "аристократии" принадлежит тот, кто по собственной воле становится слугой для тех, кто нуждается в помощи, и несёт их бремя, как своё собственное. Это служение является не угождением или панибратством, но неизменным символом заботы Бога о своих детях, иконой Доброго Пастыря и настоящей благой властью. Одни несут ответственность за семью, другие — за общину, третьи — за весь народ. Для исполнения такого по-настоящему священного служения требуется прежде всего готовность самого человека отдать не просто свою жизнь, а каждый день своей жизни людям. Следование за Христом по этому священному пути называется апостольским преемством, как совершение служения посланника (ἀπόστολος - посол) Царствия Небес. К этому служению призван КАЖДЫЙ христианин, и КАЖДЫЙ христианин потенциально уже является священником и царём. "Вы — соль земли. Вы — свет мира." —говорит Христос (Мф. 5:13, 14), "Вы — род избранный, царственное священство, народ святой" — говорит Его ученик Пётр (1Пет 2:9.).

Конечно, между всеми нами (равнолюбимыми детьми Бога) всегда существовали и существуют неизбежные, естественные, природные, физические и ментальные различия; мы в разной степени одарены, образованы и материально обеспечены; некоторые из этих качеств заранее предопределены и неизменны, иные обретаются тяжким трудом, — но ничто из этого не в состоянии обездвижить нашу духовную свободу и "духовный возраст", которые не зависят ни от каких внешних форм, природных задатков и социального статуса.

Призваны действительно ВСЕ — это правда, но тогда почему, реально избранных оказывается меньше чем званных? (Мф 22:14) Дело в том, что НОВЫЙ Завет так "соблазнителен", что его "безумие" мало кто готов принять. Это слишком "твёрдая пища", от которой обычно принято и самим отстраняться и других по рукам бить. Ведь гораздо проще и комфортнее замкнуть священное служение контурами какой-либо религиозной организации, ограничить круг доступа к "апостольскому преемству", заменить духовную избранность — административным перекладыванием полномочий и занять уютное место в "священной пирамиде", с вершины которой будто бы через "шлюзы" ручьями спускается благодать, не требующая от нас никакой личной ответственности. Подавлять инициативу и уворачиваться от ответственности под видом смирения и послушания давно стало "нормой" и даже частью "церковного предания". Поговорка "Ты — начальник, я — дурак; я — начальник, ты — дурак" имеет глубокие не только национальные, но и религиозные корни. Сданные на хранение, личная ответственность, вера и религиозная догадливость заметно облегчают жизнь. Парадоксально, но внешняя ритуальная практика не воспитывает веру, а часто полностью её заменяет. Человек стремится к строгому соблюдению обрядовой стороны, когда чувствует (возможно неосознанно) свой недостаток в вере. Бездумное повторение предписаний создаёт иллюзию духовной наполненности, и чем более человек утверждается в этой иллюзии, тем менее его интересует та заповедь любви, которая за этими ритуалами стоит. К сожалению, не где-нибудь в злодейском сатанинском клубе, а именно в церкви возникает плодотворная почва для убогого формализма, без которого не может обойтись псевдоправославное самосознание. Эта страшная эпидемия представляет собой не просто неумное беззубое бурчание, а боевое оружие, которым при умелом обращении можно распять кого угодно, хоть самого Бога. Чтобы держать ситуацию под контролем, "инфернальному режиссёру" достаточно только искусственно поддерживать накал страстей, отыскивая или специально создавая подходящие поводы для "праведного гнева". Грызня одного дремучего формализма с другим — это самое удобное средство управления одураченным народом. Фарисейский дух жил, жив и будет жить — он только меняет свои маски. Но его нужно учиться распознавать и активно ему противостоять так, как это делали Христос и апостолы.

Апостол Павел, подобно опытному врачу или педагогу, обладал навыком различать фарисейскую закваску, как болезнь, ложь и яд, как соблазн перетянуть "благодатное одеяло" по формальному признаку. Он лечил христианские общины используя, царапающие душу, контрасты: "нет власти не от Бога" (Рим.13:1 Синодальный перевод) заявляет Павел, имея ввиду в том числе и власть римских прокураторов. Во как! Трудно найти более шокирующее утверждение у религиозного человека, тем более у христианина, тем более в самом центре языческого мира, да ещё и в правление Нерона. Не мог же, в самом деле, Павел наивно полагать, что Нерон — это слуга Бога?! Эта фраза, взятая вот так вне контекста, вызывает серьёзный нравственный спор, головокружение и ступор. Но далее Павел кратко, но доходчиво объясняет, в чём суть власти от Бога: "Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых". (Рим 13:3) То есть здесь имеется ввиду не вообще всякая власть, а только та власть, которая заботится о добре и справедливости. Иначе говоря, власть можно считать ВЛАСТЬЮ, если только она БЛАГАЯ, если она от Бога. Кстати, именно так эта фраза и звучит в буквальном переводе с греческого на русский: "не (οὐ) есть (ἐστιν) власть (ἐξουσία), ЕСЛИ (εἰ) не (μὴ) от (ὑπὸ) Бога (Θεοῦ)", и на церковно-славянский: "Несть бо власть, аще не от Бога".

Подлинная власть в понимании Павла — это не просто освящённая гражданским правом или религиозной традицией форма управления, а такая власть, которая на деле, реально благая (созидательная и оберегающая) для тех, над кем она господствует "ибо начальник есть Божий слуга, ТЕБЕ на добро". (Рим 13:4) Павел убеждён, что, если даже какое-то правление не имеет отношения к религии, но деятельно заботится о благе своих подданных (а не о своём!), то оно по существу (а не формально!) утверждается Богом и поэтому "противящийся (такой) власти противится Божию установлению". (Рим 13:2)

Для кого-то это может показаться странно, но из слов Павла выходит, что христианская избранность вообще не уникальна, она может быть реализована в любой светской организации, независимо от её формы и наименования (и в семье, и на работе, и в, отделённом от церкви, государстве). И самое главное, получается, что Церковная Иерархия, основанная на жертвенной любви, обретает своё подобие в Боге и становится святой, как религиозный символ, тоже только лишь деятельно и лишь точно также, как и ЛЮБАЯ ДРУГАЯ благая власть, - не больше и не меньше! Церковь — это миссия, а не организация.

Уж кто-кто, а Павел точно не призывал превращать кабинеты начальников в алтари или, наоборот, упразднять священство за ненадобностью. Он только сознательно расширяет (но ни в коем случае не размывает!) границы Церкви и напоминает, начинающим терять чувство реальности, активистам, что они и их "святейшии" предводители не единственные образы (или слуги) Бога на земле (в современной светской организации об этом просто не принято говорить). Никто не оспаривает, что символические отношения в устройстве церкви правильно выстроены, но нужно, в конце концов, понимать, что благая власть, священство и Церковная Иерархия — это только икона и, также как и любая икона (хорошая или плохая), это не предмет поклонения, а только-лишь предмет почитания. Мы просим милости не У священника, как если бы он сам был источником или уполномоченным распределителем благодати, а ПЕРЕД священником, уповая единственно на Одного Бога. И если на практике священником оказывается далёкий от духовного идеала человек, это никак не умаляет смысл церковного служения, так как не может повлияет на Божественное зрение, Его слух и Его любовь то — хорошо или плохо написан Его образ. Какой бы хороший или плохой по своим человеческим качествам не был священник, но целуем мы его руку, дающую крест, как символ, а не как ниспосланный нам более или менее исправный транслятор благодатной энергии. В деле донесения Себя людям, Бог (Христос) не зависит от услуг каких-либо "проводников", медиаторов, наместников или хранителей артефактов: "Которые двое или трое собранные во имя Моё, там Я есть в среде их". (Мф.18:20) Единожды сотворённая, Жертва Христа является единственным необходимым мостом между Кровью и Плотью, Духом и Телом, Богом и Его народом (Церковью) — Гарантом человеческого обожения.

Церковь состоит из двух, парадоксально соединённых, антиномичных частей: ветхой и новой, человеческой и Божественной. Обе эти части достойны почитания. Во-первых, иерархия эмпирической церкви разумно предусматривает различные формы священного служения для разного "духовного возраста" и разных человеческих талантов — это то, что положено по закону, то есть ВЕТХОЕ (человеческое). Вместе с тем, относительно содержания благодати, в Церкви, также как и в любви, нет иерархии, нет неравенства — это то, что даруется по милости, то есть НОВОЕ (Божественное). К сожалению, второе оказывается гораздо труднее понять и принять, чем первое. Поэтому благодать часто некрасиво и упрямо пытаются связать с какими-то зримыми подтверждениями (чудесами) и/или уподобить какому-то юридическому закону, к которому она не имеет никакого отношения. Представляют, что в обладании благодатью между детьми Бога нет равенства, но, ведь, благодать — это проявление Его любови, которая как жизнь пронизывает собою всё Церковное Тело, каждую Его РАВНОСВЯЩЕННУЮ "клеточку". Тело Христово целиком состоит из избранных детей Бога, в Нём все одинаково избраны, в Нём нет более избранных, более святых, более благодатных, более любимых, чем другие. Перед Богом все одинаково святы: и преподобные праведники, и неразумные дети, и раскаявшиеся разбойники.

Если связывать, как это постоянно и делают, понятие благодати с феноменом чудотворения, то всё, выше сказанное, конечно же, будет вызывать только недоумение. Но в том-то и дело, что дары Бога и благодать совершенно не обязательно друг друга предполагают, — они могут существовать (и существуют) ОТДЕЛЬНО. При этом благодать от отсутствия явных даров ничего не теряет, а Божественная одарённость без благодати - это огромная личная трагедия, — иметь вместо Бога Его чудодейственный заменитель. Церковь — это чудо присутствия не даров Бога, а Его Самого — это Царствие Небес на земле. Царствие, которое совершенно иное по отношению к земному владычеству. Его, не то чтобы наивно, но просто опасно представлять как повторение (отражение) какого-либо социального порядка. Оно всегда должно быть как мягкое, живое, монолитное тесто, а не как пирамида из разделённых между собой кирпичей. Его нельзя построить или силой спустить на землю, ведь Оно уже здесь на земле, в собрании верующих. Оно обретается не военным приступом, не внешними реформами, не насильственным насаждением христианской или какой-либо другой идеологии, а лишь как Божий ответ на наши деятельные усилия, необходимые для очищения нас самих от мёртвого формализма в отношениях со своими ближними: «Не придет Царствие Бога приметным образом. Царство Бога внутри вас есть". (Лук 17:20-21) Вместе с тем, Царствие Небес нельзя обрести без преодоления помех (как внутренних, так и внешних). Этот путь — отнюдь не приятная прогулка, он противоположен пустотелому ритуальному формализму, и поэтому нужно быть готовым к ожесточённой реакции "злых виноградарей". Путь к свободе — это христианское благовествование. (Лк 16:16), это дорога, которая неизбежно проходит через "злобное место".

Тут дело простое - найти себе место
Повыше, покруче. Пролить тёмну тучу
До капли грозою - горючей слезою -
Глянь, небо какое!
Пречистой рукою сорвать с неба звезды
Смолоть их мукою И тесто для всех замесить.

А дальше - известно. Меси свое тесто
Да неси свое тесто на злобное место -
Пускай подрастет на вожжах.
Сухими дровами - своими словами
Своими словами держи в печке пламя,
Да дракой, да поркой - чтоб мякиш стал коркой,
Краюхой на острых ножах.

(Фрагмент из песни "Тесто" А. Башлачёва)