"Я видел, как воспитывают"

Найдено в Интернетах

Перевод: Алексей Сигов. Редактура: Екатерина Макаревич
Источник: The Virtuoso

Справка:
Франко Нембрини – известный итальянский педагог, создатель и директор школы "Ла Трачча" в Бергамо. Преподает литературу и религию. Специалист по Данте Алигьери. Отец четверых детей. Автор книг книг по педагогике и воспитанию.

The Virtuoso публикует текст киевской встречи с итальянским педагогом Франко Нембрини, на которой были представлены его книги «От отца к сыну. Беседы о рискованном деле воспитания», а также трилогия с комментариями к III частям «Божественной комедии» Данте (Ад, Чистилище, Рай)

Франко Нембрини рассказал о важности положительного взгляда на жизнь, формирующих ребенка убеждениях, работе со страхами, а также о том, как открыть в себе воспитателя и обнаружить рай посреди ада.

Я ВИДЕЛ, КАК ВОСПИТЫВАЮТ

На самом деле, мне кажется, я не совершил ничего выдающегося. Я был талантлив лишь в одном – научился смотреть. Поэтому, когда в итальянском издательстве издавалась книга «от Отца к сыну», я попросил, чтобы название было «Я видел, как воспитывают». Мне казалось, это лучше всего отображало суть книги. Я в ней рассказывал то, что я видел, то, как обучают. Конечно, я видел множество примеров того, как воспитывают, но не то, чтобы стараюсь выразить какую-то добродетель. Издательство отказало мне, сказав, что это какое-то странное название. Ну, вы знаете, издательства, - это немного странные люди (смех в зале). У меня нет какой-то особенной теории в образовании. Я получил образование в миланском католическом университете по специальности «педагогика», получил магистерский диплом, но хотя бы в Украине я могу в этом признаться, - педагогики как таковой не существует. Я получил диплом ни в чем. Что такое педагогика? Я не знаю. Говорят, что это наука, которая изучает путь человека. А мне кажется, если давать определение педагогике, то это минестроне (итальянский суп. – ред), то есть такое блюдо, куда ты понемногу добавляешь что-то от философии, социологии, истории. И получается такая смесь. Всего понемногу. Воспитание не довольствуется рецептами. Это что-то совершенно иное. Поэтому то, что я могу попробовать сделать, рассказать, чем является воспитание из моего опыта как сына, как отца и как учителя.

Первое, что я хочу сказать, и мне сразу непросто, потому что я не знаю, каким образом такое рассуждение может быть встречено у вас. Но мне кажется, это вещь, которая одинаково важна и в Украине, и в Италии, и в Восточной Европе, и в Западной. Я считаю, что ее возможно понять во всем мире. Это призыв к истине. К правде. Очень долго мы обманывали и себя, и своих детей. Слишком долго определенная культура высказывалась о воспитании обманчивым образом и мне кажется, пришло время сорвать маски. Если мы хотим выйти из существующего кризиса, то мы нуждаемся в людях, которые любят правду больше, чем собственную жизнь. Больше, чем привычки, собственные убеждения и удобные алиби, которые слишком удобны для того, чтобы общество и определенное поколение взрослых отказывалось от них. Поэтому я хотел бы сегодня поговорить с вами о том, что это за правда и как ее проговорить.

ПРОСТАЯ ПРАВДА О ВОСПИТАНИИ

Когда я написал эту книгу, мне было важно поставить три посвящения. Первое звучит так: «Моим родителям Дарио и Клементине, которые дали мне жизнь, а вместе с ней ощущение величия и положительности». Это фундаментальный момент. Проблема в том, что мы его воспринимаем как само собой разумеющееся, как будто это уже открыто и нам не следует обращать на это внимание.

Конечно, я благодарен. Зачем вообще об этом говорить. Но жизнь в биологическом смысле дают и коровы, и козы, и все животные. А люди этим не ограничиваются. Совершая это, мы вершим что-то другое. Даруя жизнь ребенку, вместе с тем мы даруем ему некоторое чувство восприятия жизни. Ясным образом я в этом убедился еще до того, как сам женился. В одной из важнейших итальянских газет мне посчастливилось прочитать статью одного известного нейропсихиатра, который работал с детьми. И он сказал вещь, которая сегодня может показаться чем- то очевидным, но уверяю вас, сто лет назад так не было, и для меня это было настоящим открытием. Он говорил о том, что ребенку, девять месяцев находящемуся в утробе матери, которая чувствует жизнь как что-то положительное, затем легче перенять этот положительный взгляд в жизни. Если она рада жизни, то и он рождается с позитивным чувством отношения к ней. И наоборот, ребенку, которого 9 месяцев вынашивает женщина, которая по разным причинам чувствует отвращение к жизни, - возможно, это измена мужа, или нежелание переживать беременность, - затем намного сложнее принимать жизнь как что-то положительное. Представьте себе. Это же удивительно. Важнейшее событие воспитания происходит без наших слов, уроков и наставлений, но происходит в момент, когда еще нет пространства для слов.

Это чувство положительного взгляда - чувство, с которого все начинается. Оно бесконечно ценнее, чем диплом за 3 тысячи евро, чем какая-то успешная специальность, чем какие-то зафиксированные достижения в творчестве. Передать этот положительный взгляд на жизнь – единственное, что важно. Все остальное можете убрать в сторону. Единственное, в чем нуждается ваш ребенок и что он запомнит – это связь, которая передает это чувство. Как женщина, которая в утробе носит ребенка, умудряется передать это? Как она это делает?

Она читает ему лекции, обращается с проповедями, объясняет правила жизни, читает Данте или Шевченко (смех и аплодисменты в зале)? Все, что должна делать женщина, которая хочет по-настоящему переживать чувство воспитания - заботиться о своей жизни, и сама чувствовать жизнь как чудо.

ВЗГЛЯД, ЧТОБЫ ЖИТЬ

Как-то вечером я сидел за своим письменным столом и проверял уроки своих ребят. На тот момент я преподавал историю и литературу. Конечно, я был недоволен, меня раздражало это занятие. Это происходило в воскресенье после обеда, вы представляете, какая это драматическая ситуация. Поэтому я даже засыпал и периодически распахивал глаза. И когда я вдруг так снова проснулся, увидел, что возле стола стоит Стефан, мой старший сын. Он стоял там, наверно, уже какое-то время. Ему было 5-6 лет, примерного роста как стол, только глаза немножко выглядывали. Я сразу обратился к нему с выразительным взглядом «что тебе нужно», потому что если ребенок подходит к маме или папе, значит, ему что-то нужно. Он показал своим взглядом «ничего». Я еще внимательнее на него посмотрел: «ну скажи, наконец, в чем дело». А он мне ничего не сказал и улыбнулся.

Я всегда рассказываю эту историю, потому что именно в тот момент я действительно стал отцом. Внезапно через мою голову пронеслась мысль, которая стала основанием. Он смотрел на меня с просьбой и призывом. В его взгляде, в улыбке и без слов явным образом прочитывалось то, что можно сформулировать таким образом: «Папа, убеди меня в том, что жизнь стоила того, чтобы рождаться. Дай мне достаточную надежду и убеждение, что жизнь стоит того, чтобы жить. Все остальное я готов тебе простить - бедность, твои жертвы и ошибки. Дай мне просто эту уверенность». И так я открыл для себя, что такое воспитание.

Воспитание – это свидетельство об определенном чувстве жизни. И посмотрите, это дает какие-то удивительные последствия. Например, это значит, что наши дети всегда смотрят на нас. Если действительно ребенок всматривается в мать, еще находясь в утробе, то можете себе представить, как этот взгляд усиливается, когда он рождается. Когда он начинает ползать на четвереньках, мы еще думаем, что он ничего не понимает и на самом деле, это правда, но надо быть аккуратным, потому что он все понимает. То есть он не понимает математику, физику, но он понимает, какое чувство жизни тебя наполняет. И к этому нужно быть внимательным.


Другое последствие такого взгляда – это то, что каждый из нас является воспитателем. Это не значит, что кто-то внушает нам профессионально исполнять эту обязанность. Каждый из нас призван быть воспитателем. Начинается все с взгляда с утробы матери, затем они рождаются и начинают смотреть на маму, на отца, на братьев, сестер, потом они начинают смотреть на дом, на лужайку перед домом, на район, на город, на страну, на мир, но постоянно смотрят. Смотреть – это фундаментально. Все смотрят в поиске одной единственной вещи – достаточно ли надежды для того, чтобы жить. И мы просто так не можем это отбросить и сбежать от этого.

Конечно, каждый может подумать, - меня эта ситуация не касается, у меня нет детей, я не являюсь воспитателем или сестрой-монахиней, и какое это имеет ко мне отношение. Нет, это касается каждого. Даже если ты работаешь на рынке, то, как ты одеваешься, как обращаешься к покупателю, как заботишься о бабушке, которая к тебе подходит, как ведешь себя, когда даешь сдачу. Все это является воспитанием. Потому что молодежь в округе постоянно смотрит, и если это так, то воспитание – это нелегко, но это просто. Нас пытаются убедить, что сегодня мир постоянно усложняется и поэтому для того, чтобы воспитывать, нужно обладать достаточными компетенциями.

Как будто мама сегодня вообще не способна рождать ребенка и воспитывать его, если за ее плечами нет целой команды поддержки – философа, социолога, сексолога, психолога, священника, если ребенок ходит в церковь, и диетолога. Но почему так сложно поверить в то, что если ребенок так доверяет, чтобы через тебя прийти в мир, значит, все дело в свидетельстве, что ты передаешь ребенку.

ВОСПИТАНИЕ КАК ЗАВИСТЬ

Ребенок действительно смотрит на нас с желанием и ожиданием того, чтобы открыть благо жизни, поэтому воспитывать, значит, не передавать какое-то образование, а следовать той естественной динамике, которая уже существует.

Как у нас обычно происходит воспитание? Мы верим, что у нас в голове содержится огромный, прекрасный и самый лучший набор знаний, а у ребенка в черепе этого набора не хватает, поэтому наша задача – пересадить эти важнейшие знания в эту пустую сосудину. Потом приходит день, когда ребенок отправляется в школу и что он там встречает? Двенадцать сумасшедших, и каждый хочет пересадить ему еще что-то – математику, физику, язык и так далее. Затем он в воскресенье, возможно, отправляется в церковь и кого он там встречает – священника, который хочет пересадить ему в голову Иисуса, Богородицу и всех святых. Все хотят в его голову совершить какую-то пересадку. Я не говорю, что это ошибка. Но пересадка и передача не происходит таким образом. Ребенок это ощущает как насилие. И он прав. Как смотрит ребенок: «У меня есть мои идеи, у тебя есть твои идеи. Почему же я должен принимать твои, давай каждый останется при своем». Ошибка думать, что у него пустая голова. Она у него тоже наполнена. Возможно, какими-то пустыми вещами, но наполнена. Если так, тогда задача усложняется еще больше. Для того, чтобы пересадить, нужно сначала ее опустошить, и задача становится бесконечной. Не в этом путь. Вместо этого воспитание происходит как зависть. Вы должны заставить его умирать от зависти. Они должны смотреть и думать – блин, я хочу жить как папа или мама. Как красиво они живут. В книге я написал, что я вечно буду благодарить своего отца за то, что он заботился о своей святости, а не о моей. В том числе, потому, что я 4-й из 10-ти детей. Если перед тобой стоит задача наполнить и опустошить головы 10-ти детей, то ты сразу готов признать поражение (смех в зале).

СТРАХ - ВРАГ ВОСПИТАНИЯ

Я очень серьезно хочу сказать, что серьезный враг воспитания – это страх. Как-то я принимал у себя дома ребенка, действительно тяжело болевшего ментальными заболеваниями. В течение 3-х лет он жил в нашем доме. Однажды он обратился ко мне за ужином:

- Франко, ты знаешь, что такое кофта?
- Конечно, кофта – это что-то, что мы надеваем.
- Нет- нет, ты ничего не знаешь. Кофта – это тот предмет, которые дети должны надевать, когда маме холодно.
(смех в зале).
Это очень наблюдательный, верный ответ. Он продолжил:
-Ты знаешь, что такое церковь? Церковь – место, куда дети должны идти, когда мамам страшно.
- Ну что ты такое говоришь, почему мама вообще должна чего-то бояться.
- Франко, конечно, ты знаешь ответ. Мамы любят нас и поэтому боятся, что кто-то другой может с нами совершить что-то плохое. Или мы кому-то сделаем что-то плохое. И поэтому они стараются ограничить нашу свободу. Они боятся свободы, но из-за этого они убивают нас.

Это такое высказывание воспитания, которое всех нас пригвождает к стене. Откуда возникает страх? Потому что жизнь - что-то настолько настоящее, что нельзя сконструировать, обмануть или придумать. Молодые парни приходят ко мне с вопросом. Они говорят: «Франко, зачем стараться и чего-то добиваться в жизни, чтобы становиться таким, как отец, лучше принимать наркотики». И девушки говорят мне: «Франко, если я буду, как мама, которая целый день озлоблена против всего мира, зачем это нужно терпеть?» Перед нами стоит неизбежная ответственность, которую больше невозможно избегать.

ЛЮБОВЬ И ПРОЩЕНИЕ

Мы наблюдаем патологии, которые в наше время постоянно углубляются. Анорексия, булимия, девушки, которые режут себе запястья, у парней панические кризисы. Почему возникает насилие над самими собой? Наше поколение, а мне 65 лет, в свое время совершило революцию. Как и каждое поколение, мы говорили – мы устали от политики, от школы, от церкви, мы изменим мир. Сегодняшнее поколение точно так же говорит – мы устали от мира, от школы, от общества, но это первое поколение, которое добавляет – мы устали, и мы противны сами себе. И мне прямо страшно об этом говорить, но они наказывают себя за какую-то вину, которая для них является тем, что они родились в этот мир. Это поколение непрощенное. В чем проблема? Потому что взрослые их постоянно оценивают по каким-то достижениям, свершениям, школьным баллам и разным системам. Они постоянно не дотягивают, а значит все плохо. И поэтому я часто задаю вопрос родителям. Извините, что я спрашиваю. Я уверен, что вы хотите добра своим детям, но вы точно знаете, что значит добро для них, потому что любить и хотеть добра детям, это значит хотеть им их добра.

Так же, как и для нас самих, все сводится к одной единственной вещи, - чтобы нас прощали. Есть одна единственная формула истинной любви – милосердие, или прощение, или отцовство (в смысле Господа). Чтобы быть счастливыми в жизни, нужна единственная вещь, - чтобы нас кто-то простил, чтобы кто-то был рад нам таким, какими мы являемся. И очень часто нашим детям не хватает этой любви. Они чувствуют, что будто они некстати, будто они не прощены.

Мой бедный отец работал на заводе, приходил домой в 6 вечера и заставал сцену военного действия – убитые, раненные, покалеченные, поломанная мебель. Мой отец открывал дверь и принюхивался к воздуху – один ли это из дней, когда происходят такие события. Он не проводил длительные исследования, чтобы проследить логику событий, он просто доставал ремень и первый, кто попадался под руку, получал по полной программе. Один раз это и со мной случилось. Я пришел домой в 6 вечера и не заметил, что за мной как раз заходит он. Это был один из таких дней. Я на секунду задержался у входа, зашел отец, достал ремень и понеслась. Мама, которая любила меня, сразу побежала с криками – Дарио, Дарио, не нужно, Франко только что вошел, он вообще здесь ни при чем. Отец остановился, вставил ремень обратно, подошел ко мне, похлопал по плечу и сказал: «Хорошо, значит, это будет тебе за следующий раз». Проблема была закрыта. Я хорошо помню, что в тот вечер я очень разозлился. Я пережил очевидную несправедливость, но не то, чтобы я восстал против отца. Я рос и вырос с полной уверенностью, что отец отдал бы за меня жизнь, не попросив меня измениться. И эта убежденность что-то очень важное. Отец и мать по-настоящему любили меня, потому что никогда не просили меня измениться. Нет, неправильно я говорю. Не то, что не просили меня в чем-то измениться, но родители никогда не просили меня измениться для того, чтобы смочь меня любить.

ЧАСТИЧКА РАЯ ПОСРЕДИ АДА

Как-то раз мы были на ужине уже с моими детьми. Это было незадолго до праздника всех святых. Я им сказал, «ребята, пойдем и поищем какого-нибудь святого». Я старался шутить, чтобы это не выглядело, будто я начинаю читать им духовную притчу. А мой второй сын, Андреа, сказал «ты прав, папа, хорошая идея, пойдем». Я ему сказал, что есть адреса некоторых святых, которые еще не провозглашены. Я старался так над ним подшутить. На это он мне ответил, что нет, папа, я по-настоящему тебе говорю – я знаю одного святого. Это мой одноклассник, который умирает от рака. И он настоящий святой. Если хочешь, пойдем, навестим его. И я почувствовал себя неловко. Взял телефон, позвонил маме этого парня. Она, счастливая, сказала, что, конечно, навестите его. В то воскресенье мы проделали путь в 400 километров и провели удивительный день с удивительной семьей. Мальчика привезли на койке, потому что он был уже полностью парализован, двигалась только одна рука. Во время трапезы его мама отошла, я услышал, как она по телефону кому-то говорит, что это была адская неделя. Адская, в прямом смысле, потому что несколько раз приходилось вызывать скорую ночью для того, чтобы спасать ребенка. Сын услышал ее слова и стал двигать рукой для того, чтобы ответить, попросил бумагу и ручку. И знаете, что он ей написал: «Говори за себя». В том смысле, что это для нее было так, а для него это не было так. Это было первое ноября, день всех святых. Он умер в январе.

Вечером мы возвращались домой, рядом спали дети и жена, а я вел машину и плакал. Плакал, потому ,что был охвачен глубоким сочувствием к горю этой семьи. Но так же плакал, потому что думал о том, как же просто воспитывать. Утром мы выехали с моими 4-мя детьми и женой, а сейчас мы возвращаемся после того, как пережили такой удивительный день, но это уже не те же дети и не та же жена, и я уже другой. Мы пережили что-то, не занимаясь особенными наставлениями, не читая проповеди, а просто переживая этот день и смотря. Как это просто. Просто и в то же время требует жертвы, чтобы отдать свободное воскресенье, отдать праздник, деньги, которые нужны на бензин, время, но насколько это просто, если знаешь, чему это отдавать.

Еще один пример, который я пережил с одним священником в Африке, в Сьерра-Леоне. Он спасал детей-солдат, которые воевали с оружием в руках. Сначала он жил у нас в доме, а затем, когда возвращался в Сьерра-Леоне, пригласил нас к себе, чтобы открыть для себя Африку. И мы с женой поехали вместе с ним. Мы увидели там настолько ужасающие вещи, которые я даже не смею пересказывать. Я видел их школу, которая представляла из себя барак. Когда мы вернулись, и стали жить желанием как- то помочь построить новую школу, мои сыновья, которые очень хорошие и верующие христиане, прокомментировали это так – не хватало только «негров», чтобы разрушить нашу жизнь. А что делать? Как пересказать им то, что видел ты, как передать, выразить и объяснить? Я сказал им – вы правы, как можно по-другому отзываться о том, что вы не видели так, как видели я и мама. Вы правы, поэтому на Рождество мы вместе поедем туда. В течение 8 лет, каждые рождественские каникулы, мы проводили в Сьерра-Леоне. Иногда я летал туда на Пасху, потому что было много дел. Надо сказать, что в 2002 году, когда в Сьерра-Леоне война закончилась, один билет из Италии туда и обратно стоил 1600 евро, а нас было шестеро. И мы с Грацией, которые в тот момент тоже находились в долгах, с протянутой рукой ходили по нашим друзьям, прося их о помощи, потому что мы поверили, что это того стоит. И уже в первый раз, когда мы возвращались из поездки, старший сын Стефан, которому на тот момент было 18 лет, сказал: Папа, я по-настоящему хочу тебя поблагодарить, потому что ты отвез меня, чтобы показать частичку рая посреди ада. Ад – это была реальность Сьерра-Леоне, раем была миссия этого священника. Когда он мне это сказал, я внешне, конечно, сдержался, а внутренне закричал: «Даа, одного мы уже убедили».

Потому что если молодой человек 18-ти лет тебе говорит, что увидел рай, значит, никто уже его не отберет. Кстати сейчас это прекрасная школа, в которой учится 1400 замечательных школьников.

ОСТАВЬТЕ ЗЛО В ПОКОЕ, ПОЗАБОТЬТЕСЬ О ДОБРЕ

Не попадайтесь в ловушку страха и зла плохого мира. Мир благ, красив и велик, кругом много удивительных и прекрасных людей. Идите к ним не для того, чтобы обучить детей, а для самих себя. И когда вы вернетесь, дети будут смотреть на вас: «Посмотри на лицо мамы, какой у нее взгляд, что-то случилось».

Оберегать детей от зла - удивительнейшая иллюзия. Оставьте в покое зло, позаботьтесь о добре, посмотрите на благо. Они же не глупые. Если они увидят добро, они выберут добро, потому что это справедливо. Нет смысла им напоминать постоянно «избегайте зла». Это как история Закхея, ужасного мафиози, который залез перед Христом на дерево. Я просто привожу этот пример, потому что я верующий человек, католик. У нас обычно как заведено? Если мы видим, что злодей Закхей сидит на дереве, мы быстро закрываем ребенку глаза, чтобы он не встретился взглядом со злом. Не смотри туда, это ужас. А еще лучше не просто не будем смотреть, а перейдем дорогу и пойдем в церковь, поставим свечку «так ты вырастешь чистым, хорошеньким и румяным, как младенец Иисус». Но если ты так поступишь, ребенок подумает две вещи – первое, мой отец лузер и неудачник, потому что есть что-то на дереве, что заставляет его впадать в страх. Есть что-то сидящее на дереве, что сильнее, чем мой отец. И вторая вещь. Если так происходит, то на этом дереве должно быть что-то удивительно интересное, раз отец мне не дает посмотреть, поэтому сегодня ночью я проверю, что там.

Если кто-то хочет быть настоящим воспитателем, идет по дороге и видит сидящего на дереве Закхея, он не должен подводить ребенка к нему, а сказать «секундочку, постой здесь», подойти к Закхею и сказать ему: «Ну что ты там сидишь на дереве, все в порядке. Я тогда приду к тебе на ужин сегодня. Вернуться к сыну и сказать, что все хорошо, мы нашли, где поужинать сегодня бесплатно. И ребенок запомнит две вещи – мой отец ничего не боится, он победил зло. Он может смотреть на зло и бросать ему вызов, потому что он сильнее зла. И вторая важная вещь – на дереве уже нечего исследовать, уже нет смысла сбегать ночью. Нет необходимости
смотреть на запрещенные вещи, чтобы взрослеть.